Абу-Мина
| Раннехристианские памятники в Абу-Мина* | |
|---|---|
| Abu Mena** | |
| Всемирное наследие ЮНЕСКО | |
| |
| Страна |  Египет
|
| Тип | Культурный |
| Критерии | iv |
| Ссылка | [whc.unesco.org/en/list/90 90] |
| Регион*** | Африка |
| Включение | 1979 (3-я сессия) |
| В опасности | с 2001Координаты: 30°50′28″ с. ш. 29°39′49″ в. д. / 30.84105° с. ш. 29.66349° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=30.84105&mlon=29.66349&zoom=12 (O)] (Я) |
| * [whc.unesco.org/ru/list Название в официальном рус. списке] ** [whc.unesco.org/en/list Название в официальном англ. списке] *** [whc.unesco.org/en/list/?search=&search_by_country=&type=&media=®ion=&order=region Регион по классификации ЮНЕСКО] | |
Абу-Мина (араб. أبو مينا) — древний город, монастырский комплекс и центр христианского паломничества в раннесредневековом Египте. Расположен в 45 км к юго-западу от Александрии. Его постройки включены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО в 1979 году. От древнего города мало что осталось, но фундамент наиболее крупных сооружений, таких как базилика, одна из самых больших на то время, сохранился.
Проводимые недавно археологические раскопки на территории города привели к резкому подъему уровня грунтовых вод, что не раз являлось причиной уничтожения многих сооружений Всемирного наследия или их постепенного обрушения. В 2001 году город был включен в Список объектов Всемирного наследия, находящихся под угрозой уничтожения.
История
Мина Котуанский, христианский мученик, умер в конце III – начале IV века н.э. Сохранившиеся документы V и более поздних веков дают разные версии о его захоронении и последующем заложении церкви в его честь. Интересен тот факт, что тело его везли из Александрии на верблюдах, которых вели в пустыню, находящуюся за озером Мареот. Один из верблюдов, который вёз прах святого, отказался двигаться дальше, несмотря на все попытки заставить его. Это было воспринято как Воля Божья, и те, кто сопровождал тело, захоронили его на этом месте.
Большинство версий сходятся в том, что впоследствии место захоронения было забыто до тех пор, пока его удивительным образом не обнаружил местный пастух. Из эфиопского Священного Писания:
|
Слава о даре исцеления пастуха быстро распространилась. Согласно Писанию, император Константин Великий послал свою больную дочь к пастуху для её исцеления. Она и нашла захоронение Мины, после чего император Константин приказал заложить на том месте церковь. (Некоторые версии вместо Константина говорят об императоре Зеноне, жившем в конце V века, однако археологи относят основание церкви к концу IV века). К концу IV века это было главное место паломничества христиан, каждый из которых надеялся на исцеление и другие чудеса.
Во время правления императора Аркадия местный архиепископ, заметив, как десятки верующих теснятся в небольшой церквушке, написал об этом восточному императору. Тот, в свою очередь, приказал расширить сооружение. Это была первая из трех крупных перестроек церкви, которая, в конце концов, была успешно завершена. К концу периода раннего Средневековья Абу-Мина стал главным центром паломничества в Египте.
В 619 году монастырь был захвачен персами, в 639—641 годах — арабами; к IX веку Абу-Мина опустел[1].
В 1950-1970-х годах близ развалин старого монастыря был построен новый монастырь св. Мины, являющийся в наши дни местом паломничества[1].
Раскопки
Впервые на этом месте раскопки производились в период с 1905 до 1907 гг., в ходе которых были обнаружены довольно крупная базилика, церковь, расположенная поблизости и, видимо, предназначавшаяся для захоронения останков святых, а также римские бани. Позже, к концу 1998 года завершились более длительные раскопки, проводимые при поддержке ИИ. Во время самых последних раскопок была обнаружена большая общая спальня для несостоятельных паломников с отдельным крылом для мужчин, женщин и детей. А комплекс сооружений к югу от знаменитой базилики был, вероятно, местом проживания аббатов (или hegoumenos). Согласно проведенным исследованиям, можно предположить, что известный ксенодохий, постоялый двор для паломников, был изначально кладбищем. Баптистерий, расположенный недалеко от места заложения первой церкви, пережил, по крайней мере, три реконструкции. Также был найден комплекс сооружений для изготовления вин, включая подземные хранилища, который датируется VI—VII вв. н.э.
Современное состояние
В наши дни на территории Абу-Мина находится семь окружённых оградой храмовых комплексов; среди них — Большая базилика (конец V — начало VI века); базилика над гробницей св. Мины (середина V века; в VI веке заменена колоннадным тетраконхом); датированный концом V века восьмигранный баптистерий. За пределами возведённой в конце VI веке крепостной стены — развалины относящихся к VI веку Северной базилики и Восточной церкви[1].
Напишите отзыв о статье "Абу-Мина"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Абу-Мина // Большая российская энциклопедия / С. Л. Кравец. — М: Большая Российская энциклопедия, 2005. — Т. 1. — С. 47. — 768 с. — 65 000 экз. — ISBN 5-85270-329-X.
Ссылки
-
Абу-Мена: тематические медиафайлы на Викискладе - [whc.unesco.org/en/list/90 Абу-Мена на сайте ЮНЕСКО] (англ.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Абу-Мина
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
