Автандылян, Темик Аванесович

Темик Аванесович Автандылян
Дата рождения	20 августа 1922(1922-08-20)
Место рождения	село Мардакерт,
Дата смерти	10 февраля 1945(1945-02-10) (22 года)
Место смерти	южнее города Глогув, Генерал-губернаторство (Третий рейх)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1945
Звание
Часть	389-я стрелковая дивизия
Командовал	ротой
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Теми́к Аване́сович (Огане́сович, Агане́сович) Автандыля́н (Автандиля́н) (20 августа 1922 (1923) — 10 февраля 1945) советский офицер, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945), командир роты 545-го стрелкового полка 389-й Бердичевской стрелковой дивизии 3-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта, старший лейтенант.

Биография

• 20 августа 1922(1923) года родился в поселке Мартакерт, ныне — город (с 1923) Мартакертского района Нагорно-Карабахской Республики
• 1938 год семья переезжает в город Баку, там же Автандилян заканчивает среднюю школу.
• В 1942 году, по окончании школы, призван в Красную Армию, в рядах которой окончил ускоренные курсы Бакинского пехотного училища, получив звание лейтенанта, был назначен командиром стрелкового взвода 89-й Армянской дивизии.
• Боевое крещение молодой лейтенант прошёл в боях за Северный Кавказ, в ноябре 1942 года на окраине города Малгобека близ селения Желтобрюх одну из высот враг превра­тил в сильный плацдарм, Автандилян подчиняясь приказу возглавил атаку и со взводом первым ворвался во вражескую траншею, уничтожил пулеметный расчёт, был ранен но остался в строю. Успешное выполне­ние боевого задания обеспечило продвиже­ние части, а самого командира взвода за взятие высоты командование наградило орде­ном Красного Знамени.
• В январе 1943, во время одного из боев за освобождение Новороссийска, один из советских самолетов полу­чил повреждение и упал в море. Автандилян, видя это, прыгнул в воду и спас жизнь лётчика.
• В октябре 1943 году в боях на Таманском полуострове в районе поселка Верхний Баканск взводу Автандиляну было приказано провести разведку и взять «языка». Враг не ожидал такой отчаянной, смелой вылазки. Лейтенант Автандилян со своими бойцами внезапно напал на вражеское боевое охранение и быстро ликвидировал его. За взводом Автандиляна ринулась рота. Командование полка воспользоваться неожиданным успехом и начало штурм высоты раньше. Смелость, находчивость и мужество лейтенанта помогла в решении важной боевой задачи, но сам он был тяжело ранен и два с лишним месяца провёл в госпитале.
• Храбро сражался командир пулеметного взвода лейтенант Автандилян и за освобождение Украины, был награждён орденом Красной Звезды. А за отличия в летних наступательных боях 1944 года — орденом Боевого Красного Знамени. Особо отличился молодой офицер в боях на польской земле
• 13 января 1945 года при прорыве обороны противника в районе Слупя-Нова рота, которой командовал старший лейтенант Автандилян, овладела участком траншеи, уничтожила 6 огневых точек и штурм, орудие, отбила 3 контратаки.
• 10 февраля 1945 года после форсирования реки Одер в боях южнее города Глогау (Глогув, Польша) возле немецкого города Клейн рота Автандиляна уничтожила десятки гитлеровцев, подавила 5 огневых точек. В этом бою командир роты погиб, похоронен на месте боёв.
• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Автандиляну Темику Аванесовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

Из наградного листа:

В боях при прорыве вражеской обороны противника в районе Слопец Шляхецкий 13 января 1945 года Автандылян со своей ротой находясь на самом главном участке, первым ворвался в траншеи противника, вышел на безымянную высоту и, закрепившись на западных скатах, обеспечил продвижение всего батальона. Ротой т. Автандыляна были уничтожены шесть огневых точек противника и одна самоходка. Лично т. Автандылян снял расчёт станкового пулемета, захватил оружие и повернул его против врага, уничтожив до 50 гитлеровцев. Проявляя личную храбрость, т. Автандылян отбил три контратаки противника, старавшегося вернуть господствующую высоту... В этих боях ротой было уничтожено более 100 гитлеровцев и взято в плен 50 немцев, уничтожено 8 станковых пулеметов, 16 ручных, подбито 7 бронетранспортеров

• Герой Советского Союза (посмертно)
• орден Ленина
• орде­н Красного Знамени (1944)
• орден Красной Звезды (1944)
• медали

Память

• В родном селении его именем были названы улица, школа и пионерская дружина, установлен бюст. Памятник был разрушен во время боевых действий, в январе 2009 года восстановлен.

См. также

• Список армян героев Великой Отечественной войны

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Амирханян М. Д. Армяне — Герои Советского Союза. Ер., 2005. — 202 с.: ISBN 99930-4-342-7
• Саркисян С. Т. Энциклопедия Арцах-Карабаха. Спб., 2005. — 312 с.: ил. ISBN 5-9676-0034-5

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4282 Автандылян, Темик Аванесович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 31 марта 2010)

Отрывок, характеризующий Автандылян, Темик Аванесович

В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.