Агитационные боеприпасы

Агитацио́нные боеприпа́сы — боеприпасы специального назначения. Они предназначены для рассеивания агитационных материалов (обычно листовок) на территории, контролируемой противником. Поражающее действие специально не предусмотрено, однако крупные фрагменты таких боеприпасов могут представлять опасность для строений, техники и людей.

История возникновения

Впервые агитационный артиллерийский снаряд был разработан и испытан в Англии в 1918 году, однако в то время он не был принят на вооружение. Помимо снаряда, тогда же проектировались агитационные ручная и винтовочная гранаты и другие типы агитационных боеприпасов.

Типы по предназначению

Агитационные боеприпасы существуют и в настоящее время для различных систем вооружения и родов войск:

• агитационные авиационные бомбы;
• агитационные снаряды для нарезной артиллерии;
• агитационные боеприпасы для реактивной артиллерии;
• агитационные миномётные мины.

Конструкция

Основные части конструкции:

• пустотелый разборный корпус, который заполняется листовками перед использованием;
• вышибной заряд — небольшое количество взрывчатого вещества для выталкивания агитационных материалов;
• дистанционный взрыватель, обеспечивающий срабатывание вышибного заряда на определенном расстоянии или высоте.

История применения

Вторая мировая война

В ходе Второй мировой войны агитационные боеприпасы воюющими сторонами использовались эпизодически во время относительного затишья, когда линия фронта стабилизировалась.

В частности, на вооружении СССР имелись агитационные мины калибра 82 мм, 122-мм агитационные снаряды. На вооружении Германии — реактивные снаряды калибра 73 мм.

В США агитационную авиационную бомбу разработал капитан Джеймс Монро (James Monroe). Эта бомба получила наименование по имени её создателя бомба Монро и использовалась с 1943 года.

Военные конфликты после 1945 года

Агитационные авиабомбы использовались США в ходе Корейской войны.

Чеченские войны

В ходе Чеченских войн на территорию, контролируемую боевиками, сбрасывались агитационные авиабомбы АгитАБ-500-300.

Вооружённый конфликт на востоке Украины

В ходе вооружённого конфликта на востоке Украины агитационные снаряды российского производства для САУ 2С1 «Гвоздика» применялись с целью распространения листовок с предложением о сдаче в плен среди украинских силовиков, окружённых в дебальцевском котле .

Подобные боеприпасы активно использовались с обеих сторон, как для САУ, так и полевыми гаубицами, например Д-30.

ВСУ размещало данную информацию через соц сети и публиковало видео.

Ссылки

• [drugoi.livejournal.com/3381796.html#cutid1 Немецкие агитлистовки времен ВОВ, забрасываемые снарядами]

Отрывок, характеризующий Агитационные боеприпасы

Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.