Алабовский, Михаил Петрович

Священномученик Михаил Алабовский
Рождение	9 января 1874(1874-01-09) с. Саюкино, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Смерть	21 декабря 1937(1937-12-21) (63 года) СССР
Почитается	в РПЦЗ
Канонизирован	1981 год
В лике	священномучеников
Подвижничество	мученическая смерть

Михаил Петрович Алабовский (9 января 1874, село Саюкино, Российская империя − 21 декабря 1937, СССР) — русский священник. Участник монархического движения. Расстрелян в 1937 году. В 1981 году канонизирован Русской православной церковью заграницей в лике священномучеников.

Биография

Михаил родился в селе Саюкино Димитровщинской волости Тамбовского уезда Тамбовской губернии (ныне — в Рассказовском районе Тамбовской области) в семье псаломщика Петра Васильевича Алабовского.

Образование он получал в Тамбовском духовном училище и Тамбовской духовной семинарии, а в 1893 году был по протекции Совета попечительства о бедных воспитанниках семинарии направлен в Киевскую духовную академию. В этом году он вступил также в «Киевское Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви», где сблизился с священниками Иоанном Мельниковским и Константином Терлецким. Отец Константин привлек его к организации церкви-школы на Юрковице (окраина Киева). Окончив обучение в 1897 году со степенью кандидата богословия, Михаил Алабовский продолжил свою активную деятельность в обществе (сменившем название на «Киевское религиозно-просветительское общество») и стал учителем Александро-Николаевской школы при Макарьевской церкви на Юрковице, а с марта стал священником в этой церкви, отказавшись от должности помощника инспектора в Тульской духовной семинарии. В 1902 году отец Михаил основал Свято-Макарьевское приходское братство, для организации приходской церковной и общественной деятельности, а также детский приют, воспитанниками которого к середине 1907 года стали 4209 детей.

Во время революционных событий 1905 года Михаил Алабовский от лица прихода выступил в поддержку государя, отправив на его имя обращение. По личному приглашению князя Д. П. Голицына был принят в состав Русского собрания, в 1906 году являлся выборщиком на выборах в Городскую Думу от Киевской монархической партии и участвовал в третьем Всероссийском съезде русских людей, в 1907 году стал членом Комитета внепартийных русских избирателей. Отец Михаил также являлся исполняющим обязанности председателя Киевского губернского отдела Союза русского народа, а в 1917 году стал его председателем. Он часто выступал с докладами и речами, являлся автором обращений к императору.

В 1907 году Михаила Алабовского назначили законоучителем Фундуклеевской гимназии и настоятелем домовой церкви в честь святой Марии Магдалины. В 1915 году он был возведён в сан протоиерея. Кроме КРПО, в котором он состоял членом Совета, Алабовский являлся действительным членом Киевского уездного попечительства детских приютов, преподавателем Закона Божьего в Киевской женской трёхклассной торговой школе имени Н. А. Терещенко, законоучителем в Юрковицком городском приходском училище, членом Совета Киевского женского училища Духовного Ведомства.

Во время войны отцом Михаилом совместно с Киевским отделом СРН был организован детский приют св. княгини Ольги и в память П. А. Столыпина, рассчитанный на детей-сирот погибших воинов. Также в 1915 году он был законоучителем в Николаевском пехотном училище. В 1915 году им была предпринята попытка содействовать консолидации правых сил Киева. Он участвовал в Совещании монархистов в Петрограде, где был избран членом Совета Монархических съездов.

После революции протоиерей Михаил оставался настоятелем Александринской церкви Николаевского училища, которую по его просьбе преобразовали из домовой в приходскую, и она просуществовала до конца 1920 года. После её закрытия отец Михаил до 22 декабря 1935 года служил настоятелем Крестовоздвиженской церкви Александровской слободки на Чоколовке, поддерживая связь со схиархиепископом Антонием (Абашидзе) и епископом Иоасафом (Жеваховым). С 1936 года иногда служил в Троицкой церкви посёлка Ирпень.

19 октября 1937 года был арестован сотрудниками НКВД. Вся процедура судебного разбирательства — опрос свидетелей, допрос и очная ставка — была проведена в один день. Он был обвинён в контрреволюционной пропаганде: «Алабовский М. П. является попом, который под видом отправления религиозных обрядов занимается контрреволюционной работой» (из обвинительного заключения). По постановлению тройки при Управлении НКВД УССР по Киевской области от 8 декабря 1937 года отец Михаил был по статье 58-10 УК РСФСР приговорён к высшей мере наказания, 21 декабря приговор приведён в исполнение.

В 1981 году протоиерей Михаил канонизирован в сонме новомучеников Российских Русской православной церковью заграницей.

Труды

• Розга и другие телесные наказания в истории школьной дисциплины // Литературное приложение к журналу «Нива». — 1895. — Окт.
• Некролог К. П. Терлецкому // Киевские епархиальные ведомости. — 1905. — № 18.
• Никольский П. В. и свящ. Алабовский М. Православный русский деятель. Настоятель Киево-Лукьяновской св. Феодора церкви священник Константин Петрович Терлецкий (†11 апреля 1905 г.). — Киев, 1906.
• Ходатайство епархиального Братства // Киевские епархиальные ведомости. — 1907. — № 11.
• Кого в настоящее время необходимо привлекать к делу миссии? Доклад 4 Всероссийскому миссионерскому съезду в Киеве. — Харьков, 1908.
• Церковно-приходская школа и общее обучение. — Киев, 1909.
• Великий пастырь русского народа (памяти о. Иоанна Кронштадтского). — Киев, 1909.
• Никита Петрович Гиляров-Платонов (к 25-летнему юбилею существования возрожденной церковно-приходской школы) // Западно-русская школа. — 1909.
• Некролог прот. И. И. Мельниковскому // Киевские епархиальные ведомости. — 1909. — № 3.
• Юбилейный сборник Киевской Фундуклеевской гимназии (по случаю её столетия). — Киев, 1910.
• Что губит нашу жизнь вернее холеры? — Киев, 1910.
• Благотворительный съезд в Санкт-Петербурге и отклик на него из Киева. — Киев, 1910.
• Участие офицеров в религиозно-нравственном воспитании солдата. Сообщение в Киевском дворянском собрании 15 марта 1910 г. — Харьков, 1911.
• Значение Православной Церкви в деле устроения государственной и общественной жизни. — Киев, 1912.
• Не нам, не нам, а имени Твоему (к 100-летию Отечественной войны) // Киевские епархиальные ведомости. — 1911. — № 39.
• Промысел Божий в истории России под скипетром Дома Романовых // Киевские епархиальные ведомости. — 1913. — № 9.
• Изъяснение избранных мест из Св. Евангелия с предварительными сведениями о Библии (для 7 и 8-х классов средних учебных заведений). — Киев, 1914.
• Из истории Церкви. — Киев, 1914.

Ссылки

• [rusk.ru/st.php?idar=103336 Кальченко Т. Земли Тамбовския похвало…]
• [www.eparhia-tmb.ru/wp-content/uploads/2010/09/martirolog.pdf Тамбовский мартиролог (1917—1953 гг.)]

Отрывок, характеризующий Алабовский, Михаил Петрович

Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.