Алчиан, Армен Альберт
Поделись знанием:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
| Армен Альберт Алчиан | |
| Armen Albert Alchian | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Известен как: |
соавтор эффекта Алчиана-Аллена[en] |
| Награды и премии: | |
Армен Альберт Алчиан (англ. Armen Albert Alchian; 12 апреля 1914 год, Фресно — 19 февраля 2013, Лос-Анджелес — американский экономист, один из создателей экономической теории прав собственности, соавтор эффекта Алчиана-Аллена[en], был профессором Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе[1].
Биография
Армен родился 12 апреля 1914 года в Фресно, Калифорния. В 1934 году закончил Фреснинский государственный колледж[en], после чего поступил в Стэнфордский университет, где получил степени бакалавра 1936 году и доктора философии в 1943 году[2].
В 1940—1941 годах был сотрудником Национального бюро экономического анализа[en] и Гарвардского университета, в 1942 году преподавал в Орегонском университете[2].
В 1942—1946 года служил в Армейских воздушных силах США[en], занимаясь статистической работой. В одной из своей статей анализировал кривую обучаемости на примере производства самолетов, которая базировалась на военной статистике, поэтому не могла быть опубликована до 1963 года[3].
С 1946 года преподавал в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, работал экономистом в корпорации RAND, в 1958 году стал полным профессором Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе[4].
В 1978 году стал членом Американской академии искусств и наук[5], являлся членом Общества «Мон Пелерин».
Армен умер 19 февраля 2013 года в Лос-Анджелесе.
Основной вклад в науку
Армен является соавтором эффекта Алчиан-Аллена[en].
Награды
- 1996 — почётный член Американской экономической ассоциации,
- 2000 — премия Адама Смита.
Библиография
- Алчиан А. [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn_newlife.pl?type=in&links=./in/alchian/works/alchian_w1.txt&img=works_small.gif&name=alchian Значение измерения полезности]//Вехи экономической мысли. Т.1. Теория потребительского поведения и спроса /Под ред. В.М.Гальперина.- СПб.:Экономическая школа, 2000. с.337-369 — ISBN 5-900428-48-6 (англ. The meaning of utility measurement, 1953)
- Алчиан А. [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn_newlife.pl?type=in&links=./in/alchian/works/alchian_w2.txt&img=works_small.gif&name=alchian Затраты и выпуски]//Вехи экономической мысли. Т.2 Теория фирмы/Под ред. В.М.Гальперина — СПб.:Экономическая школа, 2000. с.135-159 — ISBN 5-900428-49-4 (англ. Costs and outputs, 1959)
- Алчиан А. [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn_newlife.pl?type=in&links=./in/alchian/works/alchian_w3.txt&img=works_small.gif&name=alchian Стоимость]//Вехи экономической мысли. Т.3.Теория потребительского поведения и спроса/ Под ред. В.М.Гальперина- СПб.: Экономическая школа, 2000. с.401-434 — ISBN 5-900428-50-8 (англ. Cost, 1968)
- Алчян А., Демсец Г. [www.seinstitute.ru/Files/v5-11_alchian_p280-317.pdf Производство, стоимость информации и экономическая организация]//Вехи экономической мысли. Т.5: Теория отраслевых рынков - СПб.: Экономическая школа, 2003. - С. 280-317 — ISBN 5-900428-76-1 (англ. Production, Information costs and Economic Organization, 1972)
- Алчян А., Клейн Б., Кроуфорд Р.Дж. [www.seinstitute.ru/Files/v5-12_klein_p318-366.pdf Вертикальная интеграция, присваиваемая рента и конкурентный процесс заключения контрактов]//Вехи экономической мысли. Т.5: Теория отраслевых рынков - СПб.: Экономическая школа, 2003. - С. 318-366 — ISBN 5-900428-76-1 (англ. Vertical Integration, Appropriable Rents, and the Competitive Contracting Process, 1978)
- Алчиан А. [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn_newlife.pl?type=in&links=./in/alchian/works/alchian_w6.txt&img=works.jpg&name=alchian Право собственности]//Экономическая теория/под ред. Дж.Итуэлла — М.:ИНФРА—М, 2004. с.714-723 — ISBN 5-16-001750-X (англ. Property Rights, 1983)
- Алчиан А. [economic.social/ekonomicheskaya-teoriya/renta-armen-alchian-38812.html Рента]//Экономическая теория/под ред. Дж.Итуэлла — М.:ИНФРА—М, 2004. с. 724-732 ISBN 5-16-001750-X (англ. Rent, 1987)
- Alchian A. [wolfweb.unr.edu/homepage/pingle/Teaching/BADM%20791/Week%206%20Decision%20Making%20Under%20Uncertainty/Alchian-Uncertainty.pdf Uncertainty, Evolution and Economic Theory]//Journal of Political Economy 58, 1950, pp.211–221
- Alchian A., Allen W.R. Exchange and Production: competition, coordination and control. — Belmont, CA: Wadsworth Publishing Company, 1964 — ISBN 0-534-01320-1
- Alchian A., Allen W.R. University Economics — Belmont, CA:Wadsworth Publishing Company,1964 — ISBN 978-0534000301
- Alchian A. Some Economics of Property Rights//II Politico 30, 1965, pp.816–829
- Alchian A. Information Costs, Pricing and Resource Unemployment//Economic Inquiry 7, 1969 pp.109–28
- Alchian A. Economic Forces at Work. Indianapolis: Liberty Fund. A number of Alchian's better known articles are reprinted here, 1978
Напишите отзыв о статье "Алчиан, Армен Альберт"
Примечания
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/1085388 Armen A. Alchian] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online. Проверено 26 марта 2016.
- ↑ 1 2 UCLA [levine.sscnet.ucla.edu/General/ALCHIAN.HTM Armen A. Alchian].
- ↑ The Concise Encyclopedia of Economics [www.econlib.org/library/Enc/bios/Alchian.html Armen A. Alchian].
- ↑ Блауг М. [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn_newlife.pl?img=brief.gif&links=./in/alchian/brief/alchian_b1.txt&name=alchian&type=in 100 великих экономистов после Кейнса]. — СПб.:Экономикус, 2009. — С. 21-24. — ISBN 978-5-903816-03-3.
- ↑ American Academy of Arts and Sciences [www.amacad.org/publications/BookofMembers/ChapterA.pdf Book of Members, 1780–2010: Chapter A]. — С. 8.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Алчиан, Армен Альберт
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
