Уильямсон, Оливер

Оливер Уильямсон
англ. Oliver E. Williamson
Дата рождения:	27 сентября 1932(1932-09-27) (91 год)
Место рождения:	Сьюпириор, Висконсин, США
Страна:	США
Научная сфера:	Микроэкономика, экономика
Место работы:	Калифорнийский университет в Беркли
Альма-матер:	Стэнфордский университет Массачусетский технологический институт Университет Карнеги — Меллон
Награды и премии:	Нобелевская премия по экономике (2009)
Сайт:	[groups.haas.berkeley.edu/bpp/oew/ Oliver E. Williamson Homepage]

О́ливер Уи́льямсон (англ. Oliver E. Williamson; 27 сентября 1932, Сьюпириор, шт. Висконсин) — американский экономист, представитель неоинституционализма. Бакалавр (1955) Массачусетского технологического института, магистр (1960) Стэнфордского университета, доктор философии (1963) университета Карнеги — Меллона. Работал в Пенсильванском (1965—1983) и Йельском (1983—1988) университетах. Профессор (с 1988) Калифорнийского университета (кампус в Беркли). Лауреат премии Ректенвальда (2004). Входит в редакционную коллегию Journal of Economic Methodology. Почётный член Американской экономической ассоциации (с 2007). Лауреат (наряду с Элинор Остром) Нобелевской премии по экономике в 2009 году с формулировкой «за исследования в области экономической организации»^{[проверить перевод!]}.

Основные произведения

• «Корпоративный контроль и деловое поведение: исследование эффектов организационной формы предпринимательского выбора» (Corporate Control and Business Behavior: An Inquiry into the Effects of Organization Form on Enterprise Behavior, 1970);
• «Рынки и иерархия: анализ и антитрестовские выводы» (Markets and Hierarchies: Analysis and Antitrust Implications, 1975).
• Экономические институты капитализма. Лениздат, 1996.

Ссылки

• [groups.haas.berkeley.edu/bpp/oew/ Страница О. Уильямсона на сайте Калифорнийского университета]  (англ.)
• [www.gsom.pu.ru/all_news/williamson_2009_10_12/ Оливер Уильямсон, профессор школы бизнеса им. Хааса Калифорнийского университета и почётный доктор СПбГУ – лауреат Нобелевской премии в области экономики в 2009 году]

Отрывок, характеризующий Уильямсон, Оливер

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.