Альпи́йский усач[1] или альпийский дровосек[2] (лат. Rosalia alpina) — жук из семейства усачей. Является единственным представителем реликтового рода (Rosalia) на территории Европы.
Описание
Жук длиной 15—38 мм. Чёрный, в светлом сером или голубоватом волосистом покрове; усики и ноги обычно в синеватых волосках, переднеспинка с чёрным пятном у середины переднего края; надкрылья с изменчивым чёрным рисунком, который обычно представлен краевым пятном в передней трети, широкой перевязью у середины и небольшим пятном в вершинной трети. Бока переднеспинки с тупым зубцом. Третий-шестой или третий-восьмой членики усиков несут на вершине густую чёрную волосяную щётку. Усики самца гораздо длиннее тела, у самки короче, заходят за вершину надкрылий лишь двумя последними члениками. Впадины передних тазиков сзади открыты[3].
Ареал
Европа (на севере доходит южной Швеции), Ближний Восток, Турция, Ливан, Грузия, Армения, Азербайджан, возможно Казахстан (требует подтверждения), Украина, Молдавия, Белоруссия. В России распространен в Воронежской, Ростовской, Самарской (Жигули) и Челябинской области, Краснодарском и Ставропольском краях, Карачаево-Черкесии (Теберда), Кабардино-Балкарии, Чечне, Ингушетии, Башкирии и в Крыму.
Местообитания
Встречается большей частью в старых горных лесах с участием бука или ильмовых, поднимаясь до высоты около 1500 м н. у. м.
Биология вида
Лёт жуков наблюдается в июне-сентябре. Жуки активны днём, главным образом в солнечную погоду. Часто они встречаются на старых отмирающих деревьях или на поваленных стволах буков, кленов, дубов, реже грабов.
Размножение
Яйца откладываются самками в трещины коры и щели древесины деревьев. Личинки крупные, длиной до 40 мм. Белого цвета, с оранжевыми пятнами на переднеспинке. Развиваются преимущественно в древесине бука и ильмовых, но известен также с ивы, граба, дуба, каштана, груши, боярышника, ореха, липы, ясеня и некоторых других. Личинки живут в древесине чаще отмерших деревьев, иногда в зоне пограничной между лубом и камбием. Часто развиваются в зоне переходной между твёрдой и более мягкой древесиной. Взрослые личинки обычно догрызаются до наружной поверхности древесины, где окукливаются. Цикл развития трёхлетний.
Численность
Численность сокращается. Основная причина — вырубки старых лиственных и смешанных лесов, особенно с участием бука и ильмовых, неконтролируемый отлов жуков коллекционерами и случайными лицами.
Замечания по охране
Занесен в Красную книгу России (II категория), занесен в Красный список МСОП-96, Европейский красный список, Приложение 2 Бернской Конвенции.
Охраняется в заповедниках Кавказском, Тебердинском, Жигулёвском и Шульган-Таш.
Напишите отзыв о статье "Альпийский усач"
Примечания
Отрывок, характеризующий Альпийский усач
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
