Науйокс, Альфред

Альфред Гельмут Науйокс
нем. Alfred Helmut Naujocks
Альфред Науйокс под арестом, 1944
Псевдоним	Ганс Мюллер (нем. Hans Müller), Альфред Бонсен (нем. Alfred Bonsen), Рудольф Мёберт (нем. Rudolf Möbert)
Дата рождения	20 сентября 1911(1911-09-20)
Место рождения	Киль, Германская империя
Дата смерти	4 апреля 1966(1966-04-04) (54 года)
Место смерти	Гамбург, ФРГ
Принадлежность	Третий рейх Третий рейх
Род войск	Войска СС (Внешняя разведка СД)
Годы службы	1931—1944
Звание	штурмбаннфюрер СС
Командовал	группа VI-F
Сражения/войны	Вторая мировая война Восточный фронт Инцидент в Венло Французская кампания Операция «Бернгард» Восточный фронт Гляйвицкий инцидент Война против СССР
В отставке	бизнесмен

Альфред Гельмут Науйокс (нем. Alfred Helmut Naujocks, псевдонимы Ганс Мюллер, Альфред Бонсен, Рудольф Мёберт; 20 сентября 1911 Киль — 4 апреля 1966, Гамбург) — штурмбаннфюрер СС, офицер разведки Третьего рейха.

Биография

Довоенные годы

Биографические данные о Науйоксе немногочисленны. Уроженец Киля, учился в Кильском университете на инженера, образование не окончил. Работал механиком и сварщиком, в 1931 году познакомился с Рейнхардом Гейдрихом вступил в СС, с 1934 года работал водителем для Восточного регионального командования СД.

23 января 1935 Науйокс возглавил атаку на антигерманскую радиостанцию в деревне Загорджи под Прагой. В ходе нападения был убит активист штрассерианского Чёрного фронта Рудольф Формис, в чём Науйокс сознался только в 1944 году на допросе у американцев. Осенью 1937 года Науйокс был произведён в гауптштурмфюреры СС, а в 1938 году в штурмбаннфюреры.

Вторая мировая война

10 августа 1939 Рейнхард Гейдрих поставил Альфреда Науйокса, руководителя группы VI-F (технические вопросы), во главе секретной операции по инсценировке нападения на Гляйвицкую радиостанцию. Операция была проведена вечером 31 августа, непосредственно перед вторжением вермахта в Польшу. Захватив радиостанцию, нападавшие обратились к слушателям на польском языке, призвав поляков к восстанию. Для большего правдоподобия гестапо доставило сюда же нескольких узников концлагеря Дахау, которых переодели в польскую форму, расстреляли и оставили в лесу, где их потом обнаружила местная полиция. Инсценировка нападения имела целью возложить вину за начало войны на польскую сторону.

8 ноября 1939 Науйокс, командовавший подразделением СС, вместе с Вальтером Шелленбергом захватил в голландском Венло в плен двух сотрудников британской разведки SIS: Сигизмунда Пейн-Беста (капитан) и Ричарда Генри Стивенса. Продолжил свою деятельностью в Нидерландах и Бельгии во время Французской кампании, командуя диверсионным отрядом СС. Уже потом он разработал операцию «Бернгард» по производству и заброске фальшивых фунтов стерлингов в Великобританию для дестабилизации её денежной системы. В 1941 году он покинул СД после серьёзного нарушения дисциплины и неподчинения приказу Гейдриха и был отправлен в Ваффен-СС на советско-германский фронт, где был ранен. В 1943 году он вернулся на Западный фронт и стал работать в военной администрации Бельгии, позднее работал в Дании.

Будучи руководителем на оккупационных землях Бельгии, Науйокс печально прославился охотой за деятелями Движения Сопротивления, убив нескольких из них. С декабря 1943 по осень 1944 годы он служил в оккупированной Дании, где устраивал теракты и нападения на гражданское население. Руководил так называемой карательной «группой Петера», участвовал в убийстве лютеранского священника Кая Мунка. Позднее Науйокса сместили с должности, а на его место был назначен гауптштурмфюрер СС Отто Александр Фридрих Швердт. 19 октября 1944 Науйокс дезертировал из СС и бежал к американцам, сдавшись в плен. Его сразу посадили под арест как возможного военного преступника.

После бегства

Альфред Науйокс выступал в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе, на котором подтвердил, что события в Глейвице происходили под непосредственным руководством Гейдриха и Мюллера. В 1946 году бежал из лагеря для военнопленных и создал организацию бывших членов СС ODESSA, которая занималась переправкой нацистов в страны Латинской Америки. Для прикрытия он занимался бизнесом в Гамбурге. Опубликовал мемуары «Человек, который начал войну». Умер 4 апреля 1966 (в литературе ошибочно называется 1960 или 1968 годы).

Литература

Русскоязычная

• «Фашизм и антифашизм. Энциклопедия» М.: «Терра», 2008; Залесский К. А. «Охранные отряды нацизма. Полная энциклопедия СС». М.: «Вече», 2009.

Англоязычная

• Ailsby Christopher. The Third Reich Day by Day. — Zenith Imprint, 2001. — ISBN 0-7603-1167-6.
• Benz, Wolfgang (2007). A Concise History of the Third Reich. Berkeley, CA: University of California Press. ISBN 978-0-52025-383-4
• Mallmann Showell, Jak P. (2009). Enigma U-Boats, revised edition, page 166.
• Shirer, William L. 1990 [1959]. The Rise and Fall of the Third Reich. New York: MJF Books. ISBN 978-0-83177-404-2
• Weale Adrian. The SS: A New History. — London: Little, Brown, 2010. — ISBN 978-1408703045.

Германоязычная

• Florian Altenhöner: Der Mann, der den 2. Weltkrieg begann. Alfred Naujocks: Fälscher, Mörder, Terrorist. Prospero Verlag, Münster / Berlin 2010, ISBN 978-3-941688-10-0.
• Shraga Elam: Hitlers Fälscher. Wie jüdische, amerikanische und Schweizer Agenten der SS beim Falschgeldwaschen halfen. Wien 2000.
• Franz Menges: Naujocks, Alfred. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 18, Duncker & Humblot, Berlin 1997, ISBN 3-428-00199-0, S. 762 f. (Digitalisat).
• Günter Peis: The Man Who Started The War. London 1960.
• Jürgen Runzheimer: Die Grenzzwischenfälle am Abend vor dem deutschen Angriff auf Polen. In: Wolfgang Benz, Hermann Graml, (Hrsg.): Sommer 1939. Die Großmächte und der europäische Krieg. Stuttgart 1979, S. 107-147.
• Alfred Spieß, Heiner Lichtenstein: Unternehmen Tannenberg. Der Anlaß zum Zweiten Weltkrieg., Frankfurt a. M. 1989.

Отрывок, характеризующий Науйокс, Альфред

Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.