Анакер, Генрих
| Генрих Анакер | |
| Heinrich Anacker | |
 | |
| Г. Анакер в форме штурмгауптфюрера СА | |
|---|---|
| Род деятельности: |
немецкий поэт и прозаик |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Ге́нрих А́накер нем. Heinrich Anacker (29 января 1901, Букс, Аргау, Швейцария — 14 января 1971, Вассербург, Бодензее) — немецкий писатель и поэт швейцарского происхождения, получивший известность своей поэзией, прославлявшей нацизм и военные действия Германии и широко распространявшейся нацистской пропагандой.[1]
Содержание
Биография
Ранняя биография
Родился в семье владельца литографической фабрики родом из Тюрингии; мать его была родом из немецкоязычных швейцарцев. Учился в гимназии. В 1921 году опубликован его первый сборник стихов «Звени, песенка весны!» (Klinge kleines Frühlingslied). Благодаря коммерческому успеху этой книги, с того же года занялся писательским ремеслом[2].
Позднее Анакер изучал литературоведение в Цюрихе и Вене, был членом культурного движения «Вандерфогель» («Перелётная птица»).
Нацистская деятельность
В 1922 году завязал первые контакты с нацистским движением. С 1924 года — член НСДАП и СА. В 1928 году поселился в Германии.
Был лично знаком с рядом ведущих нацистов; ему лично покровительствовал Юлиус Штрайхер[3]. В Германии Анакер получил ряд нацистских наград, в частности, в 1934 г. — Премию Дитриха Экарта за хоровое произведение «СА зовёт народ» (SA ruft ins Volk), в 1936 году — Премию искусства НСДАП за своё творчество в целом, а в 1939 году. — Почётное кольцо фронтовых поэтов от Нацистского фонда страхования жертв войны.
В 1939 году Анакер по собственному желанию отказался от швейцарского гражданства. Во время Второй мировой войны он служил военным корреспондентом, обычным солдатом и санитаром.
В 1945 году оказался в американской оккупационной зоне и был помещён в лагерь для военнопленных в Ансбахе. В процессе денацификации был признан совершившим малозначительные нарушения (нем. minderbelastet) и приговорён к 60 дням исправительных работ и штрафу в 500 марок.
В зоне советской оккупации книги Анакера были под запретом[4][5].
Наследство, которое он получил от отца, позволило ему провести остаток жизни в городах Залах и Вассербург на Бодензее, где он продолжал заниматься литературной деятельностью.
Литературная деятельность
Краткое описание
Анакер заслужил репутацию одного из ведущих поэтов нацистского режима; более того, он считался первым, кто сочинил стихи о нацистском движении.[3] Его пропагандистские стихи часто публиковала газета Völkischer Beobachter, а позднее они выходили в сборниках большими тиражами. Он был автором многих маршевых песен, популярных в Гитлерюгенде и других официальных организациях Третьего рейха. Большой популярностью пользовалась его романтическая песня «Антье, моя белокурая малышка» (Antje, mein blondes Kind)[6]. Также известностью пользовались, в частности, песни «Наша коричневая боевая форма» (Braun ist unser Kampfgewand, песня СА), «Час Англии пробил» (Englands Stunde hat geschlagen), «Факел идёт из рук в руки» (Die Fackel geht von Hand zu Hand), «Слышите, бьёт барабан?» (Hört ihr die Trommel schlagen?, песня Гитлерюгенда), «Мы солдаты нового фронта» (Wir sind die Soldaten der neuen Front), «Мы пробирались через русскую пыль и грязь» (Wir sind durch Russlands Staub und Schlamm gefahren).
Прижизненные издания (неполный список)
- Klinge kleines Frühlingslied 1921
- Auf Wanderwegen 1923
- Sonne 1925
- Ebbe und Flut 1927
- Bunter Reigen. Neue Gedichte 1931
- Die Trommel. SA-Gedichte 1932
- Die Fanfare. Gedichte der deutschen Erhebung 1933
- Einkehr. Neue Gedichte 1934
- Singe, mein Volk! 37 Lieder von Heinrich Anacker vertont von Erich Wintermeier 1935
- Der Aufbau. Gedichte 1936
- Lieder aus Stille und Stürmen. Erinnerungen an Rügen 1938
- Ein Volk — ein Reich — ein Führer. Gedichte um Österreichs Heimkehr 1938
- Wir wachsen in das Reich hinein. Gedichte 1938
- Bereitschaft und Aufbruch. Gedichte aus dem Kriegswinter 1940. 1940
- Heimat und Front. Gedichte aus dem Herbst 1939. 1940
- Über die Maas, über Schelde und Rhein! Gedichte vom Feldzug im Westen 1940
- Die Fanfare. Gedichte der deutschen Erhebung 1943
- Glück auf, es geht gen Morgen! Gedichte 1943
- Marsch durch den Osten. Gedichte 1943
- Goldener Herbst. Sonette 1951
- Von Beilen, Barten und Häckchen. Ein Beitrag zur Kulturgeschichte des sächsischen Erzbergbaus Berlin 1960
Напишите отзыв о статье "Анакер, Генрих"
Литература
- Paul Gerhardt Dippel: Heinrich Anacker. Deutscher Volksverlag, München 1937.
- Ernst Klee: «Heinrich Anacker» Eintrag in ders.: Das Kulturlexikon zum Dritten Reich. Wer war was vor und nach 1945. S. Fischer, Frankfurt am Main 2007, ISBN 978-3-10-039326-5
- Günter Scholdt: Autoren über Hitler. Deutschsprachige Schriftsteller 1919—1945 und ihr Bild vom «Führer». Bouvier, Bonn 1993. ISBN 3-416-02451-6
Примечания
- ↑ Gudrun Wilcke. Die Kinder- und Jugendliteratur des Nationalsozialismus als Instrument ideologischer Beeinflussung: Liedertexte, Erzählungen und Romane, Schulbücher, Zeitschriften, Bühnenwerke. — Lang Verlag, 2005, S.145
- ↑ [www.linsmayer.ch/autoren/A/AnackerHeinrich.html Willkommen!]
- ↑ 1 2 homepages.uni-tuebingen.de/gerd.simon/ChrAnacker.pdf
- ↑ [www.polunbi.de/bibliothek/1946-nslit.html Liste der auszusondernden Literatur. Herausgegeben von der Deutschen Verwaltung für Volksbildung in der sowjetischen Besatzungszone. Vorläufige Ausgabe nach dem Stand vom 1. A…]
- ↑ [www.polunbi.de/bibliothek/1946-nslit-d.html Buchstabe D, Liste der auszusondernden Literatur. Herausgegeben von der Deutschen Verwaltung für Volksbildung in der sowjetischen Besatzungszone. Vorläufige Ausgabe nach dem S…]
- ↑ www.linsmayer.ch/autoren/A/AnackerHeinrich.html und ingeb.org/Lieder/dertagwa.html
Ссылки
- [homepages.uni-tuebingen.de/gerd.simon/ChrAnacker.pdf Chronologie von Anackers Leben] (PDF-Datei; 219 kB)
Отрывок, характеризующий Анакер, Генрих
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
