Андрианов, Владислав Вадимович

Владислав Андрианов
Основная информация
Полное имя	Владислав Вадимович Андрианов
Дата рождения	24 июля 1951(1951-07-24)
Место рождения	Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР
Дата смерти	2 января 2009(2009-01-02) (57 лет)
Место смерти	Ростов-на-Дону, Россия
Годы активности	1972—2008
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	вокалист, композитор
Жанры	поп-музыка
Коллективы	Лейся, песня, Красные маки

Владисла́в Вади́мович Андриа́нов (24 июля 1951, Ростов-на-Дону — 2 января 2009, Ростов-на-Дону) — советский и российский певец, солист ансамбля «Лейся, песня». Получил известность как первый исполнитель песни «По волне моей памяти» одноимённого диска композитора Давида Тухманова.

Биография

Владислав Андрианов родился в Ростове-на-Дону в интеллигентной семье. Отец был начальником управления культуры области, мать профессиональной певицей. В их доме бывали Хачатурян, Шолохов, Мурадели.

Учился в Ростовском музыкальном училище на отделении фортепиано (1966—1969). После второго курса был отчислен, был призван в армию. В 1969—1971 годах проходил военную службу. Вернувшись из армии, восстановился в музыкальном училище на заочном отделении.

В 1972 году короткое время гастролировал по Ростовской области в составе группы «Серебряные гитары».

В 1972 году стал солистом вокально-инструментального ансамбля «Витязи», организованном в Кемеровской филармонии.

В 1974 году в газете «Советская культура» была опубликована разгромная статья Людмилы Зыкиной, в которой были подвергнуты критике вокально-инструментальные ансамбли, исполняющие народные песни под «буржуазные аранжировки». После этой статьи «Витязи» попали под запрет. Андрианов вернулся в Ростов, где вместе с Егоровым, Гончаровым, Бариловым и Барышниковым открыл музыкальный бар. Через месяц он, однако, уехал в Москву.

В Москве бывшие члены «Витязей» организовали ансамбль «Лейся, песня». Андрианов стал популярен как исполнитель песен «Прощай», «Конопатая девчонка», «Кто тебе сказал», «Объяснить невозможно», «Вот увидишь», «Где же ты была», «Последнее письмо», «Шире круг», «Качается вагон», «Я вижу тебя», «Вечер», «Не знаю, что и думать мне».

В 1978 году Владислав Андрианов стал победителем Всесоюзного конкурса артистов эстрады, состоявшегося в Сочи.

В 1980 году Андрианов ушёл из ансамбля. Уход из ансамбля совпал с отъездом в США Михаила Шуфутинского, руководившего ансамблем «Лейся, песня» с 1976 года.

С 1980 года выступал в ансамбле «Красные маки».

В 1984—1990 годах практически не выступал, менял место работы: был автомойщиком, лоточником, начальником отдела внешних сношений в международной организации по борьбе с наркоманией и наркобизнесом.

Был дважды женат, имел сына.

Владислав Андрианов трагически погиб 2 января 2009 года.

Литература

• Колобаев Андрей. [popsa.info/bio/010/010b-5.html По шальной волне моей памяти: [Интервью с Владиславом Андриановым]] // Аргументы и факты. — 2009. — 19 февраля (№ 7 (145)).

Ссылки

• [www.vladandrianov.narod.ru/# Владислав Андрианов. Сайт памяти]. Проверено 18 декабря 2015.
• [ensembles.ru/musician/andrianov Андрианов Владислав Вадимович]. Парад ансамблей. Проверено 18 декабря 2015.

Отрывок, характеризующий Андрианов, Владислав Вадимович

– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,