Бабицкий, Яков Евсеевич

Яков Евсеевич Бабицкий
Дата рождения	26 января 1910(1910-01-26)
Место рождения	Минск
Дата смерти	1971(1971)
Место смерти	Омск
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Артиллерия Пехота
Годы службы	1928 — 1955 годы
Звание
Командовал	5-й танковый корпус 32-я гвардейская механизированная дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Яков Евсеевич Бабицкий (26 января 1910 года, Минск — 1971 год, Омск) — советский военный деятель, Полковник (1943 год).

Начальная биография

Яков Евсеевич Бабицкий родился 26 января 1910 года в Минске.

Военная служба

Довоенное время

В сентябре 1928 года был призван в ряды РККА, после чего был направлен на учёбу в Московскую артиллерийскую школу имени Л. Б. Красина, после окончания которой в мае 1931 года был назначен на должность командира взвода артиллерийского дивизиона 144-го стрелкового полка (48-я стрелковая дивизия, Московский военный округ), в ноябре того же года — на должность командира учебного взвода 49-го артиллерийского полка (49-я стрелковая дивизия).

С мая по октябрь 1932 и с января по август 1933 года Бабицкий находился на учёбе на Стрелково-тактических курсах «Выстрел».

В августе 1933 года был назначен на должность командира батареи механизированной бригады имени К. Б. Калиновского, с мая 1934 года исполнял должность помощника начальника штаба танкового батальона 14-й механизированной бригады. В мае 1935 года был переведён в 1-ю механизированную бригаду (Белорусский военный округ), где исполнял должность помощника начальника штаба танкового батальона, затем последовательно назначался на должности начальника 4-й и начальника 1-й части штаба бригады.

В январе 1937 года был направлен на разведывательные курсы при Разведывательном управлении РККА, по окончании которых в августе был направлен в 6-ю танковую бригаду, где служил на должностях начальника 2-го и 1-го отделений штаба бригады.

В сентябре 1940 года был назначен на должность начальника мобилизационно-планового отдела автобронетанкового управления Западного военного округа, в декабре — на должность начальника 1-го отделения штаба 4-й танковой дивизии, а в апреле 1941 года — на должность начальника 1-го отделения штаба 17-го механизированного корпуса.

Великая Отечественная война

С началом войны Бабицкий находился на той же должности и принимал в приграничном сражении в Белоруссии и в Смоленском сражении.

В сентябре 1941 года был назначен на должность заместителя начальника штаба, а затем — на должность начальника штаба 15-й танковой бригады, принимавшей участие в ходе Донбасской оборонительной и Барвенково-Лозовской наступательной операций.

В апреле 1942 года был назначен на должность начальника оперативного отдела штаба 3-го танкового корпуса, который вёл оборонительные боевые действия, а затем принимал участие в ходе Ржевско-Сычевской наступательной операции.

В январе 1943 года был назначен на должность начальника штаба, а в октябре — на должность командира 5-го танкового корпуса, который принимал участие в ходе Ржевско-Вяземской и Орловской наступательных операций, в ноябре 1943 года — в наступательных и оборонительных в районе Витебска, в июле 1944 года — в Режицко-Двинской и Белорусской наступательных операциях и при освобождении города Крустпилс, а осенью 1944 года — в Рижской наступательной операции. С января 1945 года Яков Евсеевич Бабицкий исполнял должность начальника штаба этого же корпуса.

Послевоенная карьера

После окончания войны Бабицкий находился на прежней должности в 5-м танковом корпусе Северной группы войск.

С декабря 1946 года исполнял должность командира 32-й гвардейской механизированной дивизии. В июле 1947 года был назначен на должность заместителя начальника штаба 8-й механизированной армии (Прикарпатский военный округ), в июне 1952 года — на должность заместителя командира по бронетанковым и механизированным войскам 6-го стрелкового корпуса (Донской военный округ), а в апреле 1954 года — на должность помощника командира 18-го гвардейского стрелкового корпуса.

Полковник Яков Евсеевич Бабицкий в декабре 1955 года вышел в запас. Умер в 1971 году в Омске.

Награды

• Орден Ленина;
• Три ордена Красного Знамени;
• Орден Кутузова 2 степени;
• Орден Отечественной войны 1 степени;
• Два ордена Красной Звезды;
• Медали.

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 103—104. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Бабицкий, Яков Евсеевич

– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.