Баладо, Роберто

Роберто Баладо
Общая информация
Полное имя:	исп. Roberto Balado Méndez на фото — слева
Гражданство:	Куба Куба
Дата рождения:	15 февраля 1969(1969-02-15)
Место рождения:	Ховельянос, Куба
Дата смерти:	2 июля 1994(1994-07-02) (25 лет)
Место смерти:	Гавана, Куба
Весовая категория:	Сверхтяжёлый вес (свыше 91 кг)
Медали Олимпийские игры Золото 1992, Барселона свыше 91 кг Чемпионаты мира Золото 1989, Москва свыше 91 кг Золото 1991, Сидней свыше 91 кг Золото 1993, Тампере свыше 91 кг Панамериканские игры Золото 1991, Гавана свыше 91 кг Игры стран Центральной Америки и Карибского бассейна Золото 1993, Понсе свыше 91 кг

Роберто Баладо Мендес (исп. Roberto Balado Méndez; 15 февраля 1969 года, Ховельянос, Куба — 2 июля 1994 года) — кубинский боксёр, олимпийский чемпион 1992 года и трёхкратный чемпион мира среди любителей (1989, 1991 и 1993).

В 1991 году стал чемпионом Панамериканских игр, в 1993 году — чемпионом Игр стран Центральной Америки и Карибского бассейна.

Как боксёр, Баладо не обладал сильным ударом и большой физической мощью, однако у него была высокая скорость, хорошее чувство дистанции и отличная техника, которая принесла ему после победы на боксёрском турнире Олимпийских игр в Барселоне Кубок Вэла Баркера — приз, который вручается самому техничному боксёру Олимпийских игр.

Спортивная карьера Роберто Баладо была не завершена, однако 2 июля 1994 года в возрасте 25 лет он погиб в автокатастрофе, когда его автомобиль столкнулся с поездом на железнодорожном переезде в Гаване.

На Чемпионате Мира 1993 года нокаутировал Олега Маскаева, выступавшего тогда за Узбекистан.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ba/roberto-balado-1.html Роберто Баладо] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [boxrec.com/media/index.php/Roberto_Balado страница на boxrec.com]
• Баладо, Роберто — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Отрывок, характеризующий Баладо, Роберто

– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.