Береговое братство
Береговое братство — свободная коалиция пиратов и каперов, в более общем смысле известное как буканьеры, которое было активно в XVII и XVIII столетиях в Атлантическом океане, Карибском море и Мексиканском заливе.
Это было объединение капитанов с каперскими свидетельствами, которые управляли Братством внутри сообщества, имея при этом внешнего покровителя. Первоначально такие пираты были моряками обычно английского и французского происхождения, которые раньше плавали на кораблях частных торговцев, исповедовавших протестантскую религию.
Во время их расцвета, пока Тридцатилетняя война опустошала протестантские сообщества Франции, Германии и Нидерландов, а Англия была вовлечена в различные конфликты, каперам этих национальностей выдавали соответствующие корсарские патенты, позволяющие совершать набеги на католические французские и испанские суда и территории.
Поначалу Братство базировалось на острове Тортуга, недалеко от берега Гаити, и в городе Порт-Ройал на острове Ямайка. Самые первые Братья были главным образом французскими гугенотами и британскими протестантами, но постепенно к ним примыкали другие авантюристы различных национальностей, включая испанцев и даже африканских моряков, а также беглых рабов и преступников из различных государств.
В соответствии с их протестантским наследием и главным образом общепринятыми неписаными правилами Братья жили по пиратским кодексам, в которых закреплялось законодательное принятие решения, иерархичность власти в команде, частные права и равноправное распределение доходов.
Самым знаменитым членом Берегового Братства, по некоторым источникам, считается Генри Морган. Также известен другой предводитель Братства (по совместительству являющийся наставником Моргана) – Эдвард Мансфилд.
Как бы то ни было, позже произошли изменения в жизни общества в целом, повысилась доля рабского труда на Карибских островах, большинство людей, живших в приморских районах, переместились в материковые колонии будущих Соединенных Штатов или в их родные страны. Некоторые, неспособные эффективно конкурировать с рабским трудом, искушённые возможностью легкого богатства или будучи запуганными, продолжали поддерживать Береговое Братство как чисто преступную организацию, которая охотилась на всё гражданское судоходство. Вторая эра Братства положила начало веку пиратства и бандитизма в Карибском море, пока социально-экономические и военные изменения в конце XVIII века и в начале XIX века наконец не очистили Карибы от пиратов.
Различия между Береговым Братством и буканьерами
В общем смысле эти понятия можно считать синонимичными. Разница состоит в том, что первое жило на побережье Мексиканского залива, Карибского моря, а также в районе современных Флориды, Чарлстона и Норфолка; буканьеры же обитали исключительно на Карибах.
В более узком смысле буканьерами в Карибском архипелаге называли охотников на диких буйволов, которые жарили и коптили мясо этих животных на специальных деревянных рамах (буканах). Береговое же Братство занималось исключительно разбойными операциями.
Береговое Братство в культуре
Напишите отзыв о статье "Береговое братство"
Литература
- Kemp, Peter Christopher Lloyd. Brethren of the Coast: The British and French Buccaneers of the South Sea. New York: St. Martin, 1960, 1961.
- Marx, Jennifer. Pirates and Privateers of the Caribbean. Melbourne, Florida: Krieger, 1992.
Отрывок, характеризующий Береговое братство
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
