Бурдон (музыка)
Бурдо́н (франц. bourdon, итал. bordone, лат. bordunus, burdo; этимология неясна) — многозначный музыкальный термин. Основное значение — непрерывно тянущийся (выдержанный) тон или музыкальный интервал (как правило, квинта или конкорд квинтоктавы), на фоне которого разворачивается мелодия.
Содержание
В музыкальных инструментах
На некоторых струнных (например, на русском гудке и (иногда) гуслях, индийских ситаре и танпуре, европейской колёсной лире) и духовых (например, на волынке и её многочисленных локальных разновидностях) музыкальных инструментах бурдоном называется непрерывно тянущийся звук (на струнных чаще квинта или квинтоктава).
Древнегреческая иконография музыкальных инструментов (авлеты с двойными авлосами) позволяет предполагать, что бурдон существует с глубокой древности. Средневековый теоретик музыки Иероним Моравский (ок. 1275 г.) словом bordunus называл свободные (не укорачиваемые при игре) струны виелы. В XVI веке словом «бурдон» пользовались для обозначения самой нижней или второй снизу струны лютни, а также виолы да гамба. С XVII века бурдоном стали называть низкий органный регистр. Во Франции бурдоном называют самый низкий по тесситуре колокол. Музыкальные инструменты с бурдоном поныне распространены в музыкальном фольклоре многих народов Европы и Азии (например, индийская танпура).
В вокальной музыке
В Англии со второй половины XIII века бурдоном называли нижний голос многоголосного сочинения, в котором находился cantus firmus (см. также Фобурдон); таким образом, английский «бурдон» можно до некоторой степени считать аналогом (общеевропейского) тенора в смысле «несущего» полифоническую конструкцию голоса (теория Г. Бесселера).
Вокальное многоголосие с бурдоном характерно для новогреческой православной музыки и, вероятно, для её прототипа — средневекового византийского многоголосия (см. Исон). Тот же византийский прототип лёг в основу современных «аутентичных» реконструкций древнерусских православных песнопений[1], а также реконструкций догригорианских локальных традиций (амвросианской, беневентанской, староримской и др.) церковной монодии католиков[2].
В теории музыки
Бурдоном называется склад многоголосия (иначе «бурдонный склад»), который характеризуется выдержанным (как правило, басовым) органным пунктом, на фоне которого развёртывается мелодическая линия. Именно в таком смысле употребляется слово «бурдон» уже в начале XIV века в «Божественной комедии» Данте — на входе в земной рай поэта встречает пение птиц (cantando) на непрерывном тянущемся (che tenevan) фоне-шорохе (bordone) лесной листвы:
| оригинал | перевод М.Лозинского |
|---|---|
| Ma con piena letizia l'ore prime Cantando, riceveamo intra le foglie, Che tenevan bordone alle sue rime... |
Они [птицы], ликуя посреди дерев, Встречали песнью веянье востока В листве, гудевшей их стихам припев... |
Чистилище, XXVIII, 16-18
Бурдонный склад нельзя отнести к монодии (ибо в фактуре присутствует больше одного голоса), но также нельзя отнести к полифонии (ибо функция бурдона в многоголосной фактуре не может быть приравнена к мелодической), потому музыковеды обычно говорят, что бурдонный склад занимает промежуточное между монодией и полифонией положение.
Бурдонный склад характерен для устной профессиональной традиции (светской и культовой) многих азиатских народов, причём бурдон может быть как выдержанным (как в индийской традиционной музыке), так и репететивным (как в инструментальной музыке казахов, киргизов, турок и т. д.). Предположительно бурдонный склад был характерен для византийской церковной музыки и некоторых древнейших традиций средневекового церковного пения католиков. К бурдонному складу относят также мелизматический органум.
В классической музыке
Академические композиторы изредка используют бурдон для придания пасторального / архаического / фольклорного колорита. Примеры: Бетховен. Симфония № 6, средний раздел скерцо (ч. III); Берлиоз. Симфония «Гарольд в Италии», часть III; Барток. Микрокосмос (кн. 5 «Волынка»).
В современной музыке
Бурдон (более известный под названием дрон, морфологическая передача англ. drone) широко применяется композиторами-минималистами, равно как постминималистами и спектралистами.
Аналогичные жанры в электронной музыке: эмбиент и дроун-эмбиент. В металлической музыке соответствующий стиль известен как дроун-метал.
Напишите отзыв о статье "Бурдон (музыка)"
Примечания
- ↑ Например, в реконструкциях напевов Супрасльского монастыря, выполненных Анатолием Конотопом.
- ↑ Например, в реконструкциях Марселя Пересаen и его вокального ансамбля «Organum».
Литература
- Besseler H. Bourdon und Fauxbourdon. Leipzig, 1950
- Hoffmann-Axthelm D. Bourdon // Handwörterbuch der musikalischen Terminologie. Basel, Freiburg i.Br., 1972
Отрывок, характеризующий Бурдон (музыка)
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
