Введенская улица (Санкт-Петербург)
Поделись знанием:
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
| Введенская улица Санкт-Петербург | ||
| Общая информация | ||
|---|---|---|
| Район города | Петроградский | |
| Исторический район | Петроградская сторона | |
| Полицейская часть | Петербургская часть | |
| Прежние названия | 2-я Большая Белозерская улица, 2-я Введенская улица, улица Розы Люксембург, улица Олега Кошевого | |
| Ближайшие станции метро |  Горьковская Спортивная Чкаловская
| |
| Почтовый индекс | 197198 | |
 | ||
| [www.openstreetmap.org/?lat=59.9565&lon=30.302&zoom=16&layers=M на карте OpenStreetMap] | ||
| [maps.yandex.ru/-/CNejjY8u на карте Яндекс] | ||
| [g.co/maps/jqpe4 на карте Google] | ||
 Введенская улица на Викискладе
| ||
Введе́нская улица — улица в Петроградском районе города Санкт-Петербурга. Проходит от Большого проспекта Петроградской стороны до Кронверкского проспекта.
Содержание
История наименования
Название идёт от Введенской церкви, построенной в 1732 году в слободе Ямбургского гарнизонного полка и снесённой в 1932 году. Первоначально называлась Большой Введенской, чтобы отличать от получивших по той же церкви название 1-й Введенской (затем Гулярной, в настоящее время названа именем Лизы Чайкиной) и 2-й Введенской (ныне Съезжинская улица). Все эти Введенские улицы были обозначены на плане столицы 1756 года.
Впоследствии эта улица называлась просто Введенской, в 1923—1944 гг. — улицей Розы Люксембург; в 1944—1952 гг. — вновь Введенской (после возвращения исторических названий ленинградским улицам), в 1952—1991 гг. — улицей Олега Кошевого. Вторично историческое название — Введенская улица — возвращено в 1991 году.
Другие топонимы
Одно время существовала Введенская улица в Полюстрове, названная от Введенского женского монастыря на Пороховском шоссе (ныне шоссе Революции). От ещё одной Введенской церкви, находившейся на Загородном проспекте, в Семёновском полковом дворе, получили название Введенская площадь, Введенский канал (это название сохраняет находящаяся на месте засыпанного канала улица). Существовал также Введенский мост через бывший канал по оси Загородного проспекта (он сохранял своё название и после переименования площади и канала в Витебскую площадь и Витебский канал вплоть до засыпки канала).
Достопримечательности и городские объекты
- Дом 4 / Большая Пушкарская улица, дом 18 — угловой трёхэтажный доходный дом, построен в 1879—1880 годах в стиле эклектики по проекту Л. Ф. Шперера для потомственного почётного гражданина И. А. Аверина. Фасад оформлен рустовкой и наличниками окон. С осени 1889 по 1918 год в этом доме жил физиолог И. П. Павлов: до 1892 года на третьем этаже, а затем в более просторной (7-комнатной) квартире № 21 на втором этаже. В 1920-е годы в этом здании разместились медицинские учреждения. В 1949 году были установлены мемориальные доски на фасаде и в поликлинике — бывшей квартире Павлова. Квартира подверглась перепланировке при комплексном капитальном ремонте (1977—1980). Дом является памятником истории регионального значения.
- На участке, ограниченном Введенской улицей, Большой Пушкарской улицей и улицей Воскова (бывшей Большой Белозерской), находится Пушкарский (Введенский) сад, на месте которого прежде располагалась Введенская церковь.
- Дом 7 — доходный дом Е. П. Михайлова, в котором в 1915—1927 гг. жил художник Борис Кустодиев.
- Дом 10 — доходный дом, построенный в 1904—1905 гг. по проекту архитектора В. А. Рейса в стиле модерн для полковника К. З. Михеева, с 1906 года принадлежал жене титулярного советника Ольге Константиновне Петрусевич[1], а в 1917 г. — князю Д. Н. Святополк-Мирскому[2].
- Дом 10a — Петроградский районный узел почтовой связи, 198-е почтовое отделение[3]. До 1905 г. этот участок был составной частью участка 10, принадлежавшего Александру Фаддеевичу Евментьеву, владельцу карпичного завода и подрядчику строительных работ[4]. Современное здание построено в 1970-х гг. по проекту архитектора Э. Андрашникова и инженера В. Экилояна (строительство началось в 1972 году)[5].
- Дом № 21 / Кронверкский проспект, 57 — жилой комплекс «Дипломат», 2008, современный ретроспективизм.
- Дом № 24 / Кронверкский проспект, 55 — жилой дом, построен по проекту П. О. Осипова в 1889 году, надстроен по проекту С. В. Баниге в 1900 году.
Пересечения
- Большой проспект Петроградской стороны
- Большая Пушкарская улица
- Улица Воскова
- Улица Благоева
- Кронверкский проспект
Напишите отзыв о статье "Введенская улица (Санкт-Петербург)"
Примечания
- ↑ Весь Петербург за 1906 год.
- ↑ Весь Петербург за 1917 год.
- ↑ [www.spbpost.ru/images/Perechen_ops_SPb_08.02.2012.xls Перечень отделений почтовой связи Санкт-Петербурга]
- ↑ Весь Петербург за 1905 год.
- ↑ Л. Загоровская. Улица Олега Кошевого // Блокнот агитатора, № 25, 1974
Литература
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 268—269. — 511 с.
- Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 31. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.
- Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1998. — 1070 с. — ISBN 5-289-01586-8.
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — СПб.: Норинт, 2002. — 353 с. — ISBN 5-7711-0019-6.
Ссылки
- [www.citywalls.ru/search-street307.html?s=fkf06auniolfa8224j7s306rc4 Введенская улица] на архитектурном сайте Citywalls.
|
Это заготовка статьи о Санкт-Петербурге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Введенская улица (Санкт-Петербург)
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
