Вершинин, Сергей Яковлевич

Сергей Яковлевич Вершинин
Дата рождения	1896(1896)
Место рождения	Симбирск (Российская империя)
Дата смерти	4 сентября 1970(1970-09-04)
Место смерти	Москва (Советский Союз)
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР  СССР
Род войск	РИА, РККА, ВЧК-ОГПУ-НКВД, Пожарная охрана, СМЕРШ
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:
Связи	Андропов, Юрий Владимирович
В отставке	на пенсии с августа 1948

Сергей Яковлевич Верши́нин (1896—1970) — советский военачальник, начальник Главного Управления пожарной охраны НКВД СССР, генерал-майор (1943). Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва.

Биография

Родился в русской семье кузнеца.

Образование — 4 класса церковно-приходского училища Симбирска и ремесленное училище для сирот там же в 1913 году. Подмастерье в ремесленном училище Симбирска с сентября 1913 по июнь 1917.

Рядовой химической команды 96-го пехотного полка с июня по декабрь 1917. После службы вернулся подмастерьем в ремесленное училище Симбирска, где проработал с декабря 1917 по сентябрь 1919. В РКП(б) с марта 1919.

Рядовой, секретарь следственной части революционного военного трибунала 5-й армии на Восточном фронте гражданской войны в России с сентября 1919 по октябрь 1920.

Работал в органах ВЧК, секретарь особого отдела 5-й армии, начальник пограничного отделения особого отдела 5-й армии до сентября 1921.

Начальник организационно-административной части Особого отдела Западно-Сибирского военного округа с сентября 1921 по апрель 1922. Курсант Высшей пограничной школы ОГПУ при СНК СССР с сентября 1924 по сентябрь 1925. Начальник 58-го Никольско-Уссурийского погранотряда ОГПУ (1926—1930). Начальник Оперативного отдела Управления пограничных войск и войск ГПУ Полномочного представительства ОГПУ по Казакской АССР (1930—1932).

Начальник Инспекции войск ОГПУ Полномочного представительства ОГПУ по Западной Промышленной области (1932—1934). Начальник 33-го Сочинского погранотряда ОГПУ—НКВД (1934—1935). Начальник Управления пограничной и внутренней охраны Управления НКВД по Калининской области (1935—1937).

Начальник Управления НКВД Рязанской области с 28 сентября 1937 по 22 мая 1938.

Начальник Главного управления пожарной охраны НКВД СССР с 29 сентября 1938 по 7 сентября 1939.

Начальник Тайшетского лагеря НКВД для военнопленных с 17 декабря 1939 по март 1940.

Начальник Норильского ИТЛ НКВД с апреля 1940 по 1941. Заместитель начальника Норильского комбината НКВД и ИТЛ до февраля 1941.

В резерве НКВД СССР с марта по июль 1941.

Начальник оперативной группы истребительного батальона НКВД на Карельском фронте с 19 июля 1941 по июнь 1942. Начальник штаба партизанского движения Карельского фронта с 30 мая 1942 по октябрь 1942. В 1942—1944 годах член Военного Совета Карельского фронта, представитель Центрального Штаба партизанского движения в КФССР. Лично разрабатывал и проводил оперативные и боевые операции Партизанского движения Карело-Финского фронта, жил в одной землянке с Ю.В. Андроповым (в то время – секретарь комсомольской организации Партизанского движения Карело-Финского фронта, позднее – Председатель КГБ СССР, Генеральный секретарь ЦК КПСС).

Представитель уполномоченного Совета Народных Комиссаров СССР (затем Совета Министров СССР) по делам репатриации граждан СССР в Западной Германии с апреля 1945.

Начальник Управления по репатриации военнопленных и граждан Объединённых Наций СВАГ до ноября 1947.

В резерве Главного управления кадров МО СССР с ноября 1947 по февраль 1948, затем на излечении в госпитале. После излечения в госпитале на пенсии с августа 1948.

Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Возглавлял организацию похорон и проводил их лично Ю.В. Андропов (в то время Председатель КГБ СССР).

Звания

• полковник (23 декабря 1935).
• комбриг (31 августа 1938);
• генерал-майор (27 января 1943).

Награды

• орден Ленина;
• 3 ордена Красного Знамени.
• медаль «ХХ лет РККА», 22 февраля 1938;
• знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (V)» № 593;
• знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (XV)» от 29 августа 1936;

Литература

• [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb72.htm С. Я. Вершинин] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/nkvd/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941: Справочник] / О-во «Мемориал» и др.; Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского — М.: Звенья, 1999. — 504 с. — ISBN 5-7870-0032-3

Ссылки

• [alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1007323/2 С. Я. Вершинин]
• [hrono.ru/biograf/bio_we/vershinin_sj.php Варианты биографии на сайте Хронос]
• [www.knowbysight.info/VVV/01799.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
• [pozhproekt.ru/enciklopediya/vershinin-sergej-yakovlevich Сокращённая биография]
• [www.rosiyane.ru/page_645.html Люди России и бывшего СССР]
• [stopgulag.org/object/60447317/D_10816?lc=ru Архивные документы]

Отрывок, характеризующий Вершинин, Сергей Яковлевич

Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.