Вишняков, Евгений Петрович

Евгений Петрович Вишняков
Дата рождения	27 декабря 1841(1841-12-27)
Дата смерти	13 октября 1916(1916-10-13) (74 года)
Место смерти	Петроград
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия, пехота
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	86-й пехотный Вильманстрандский полк, 2-я бригада 17-й пехотной дивизии, 2-я бригада 4-й пехотной дивизии, Выборгская крепость, Московский гарнизон
Сражения/войны	Кавказская война

Евгений Петрович Вишняков (1841—1916) — генерал от инфантерии, герой Кавказской войны, выборгский и московский комендант, фотограф.

Биография

Родился 27 декабря 1841 года, происходил из дворян Псковской губернии. Образование получил в Павловском кадетском корпусе, откуда выпущен 13 июня 1862 года прапорщиком в Кавказскую гренадерскую артиллерийскую бригаду.

С самых первых дней своей службы Вишняков принимал участие в походах против горцев и за боевое отличие был представлен к ордену св. Георгия 4-й степени. В представлении было сказано:

Прапорщик Вишняков содействовал окончательному вооружению креп. Закаталы и, руководя всей артиллерией на верках, был главным виновником отличного действия орудий, в особенности двух батарей, на которые были направлены большие массы неприятеля, и которые расположены были на весьма низкой стенке, менее чем в рост человека. Частые и меткие выстрелы артиллерии, искусно управляемой этим распорядительным и храбрым офицером, наиболее содействовали к отбитию неприятеля.

Кавказская Георгиевская дума, составленная в Тифлисе из кавалеров ордена св. Великомученика и Победоносца Георгия, признала, что подвиг прапорщика Вишнякова не подходит под условия георгиевского статута, и поэтому не признала его достойным награждения этим орденом.

Главнокомандующий Кавказской армией великий князь Михаил Николаевич, препровождая военному министру журнал кавалерской думы, обсуждавший подвиги оказанные пятью офицерами во время бывших в Закатальском округе боёв (штабс-капитан И. М. Серафимович, прапорщик Г. С. Ганзиели, штабс-капитан А. Кейсерукский, подполковник Ф. А. Романов и прапорщик Е. П. Вишняков) для исходатайствования Высочайшего соизволения на награждение офицеров, указанных в журнале, отметил, что хотя дума и отказала в этой награде прапорщику Вишнякову, но он, со своей стороны, считает этого офицера вполне заслуживающим награждения орденом св. Георгия по следующим соображениям:

1) При малочисленности Закатальского гарнизона, причину удачного для русской армии исхода штурма крепости следует главным образом отнести к искусному и энергичному действию крепостной артиллерии; а заслуга в этом отношении преимущественно принадлежит прапорщику Вишнякову, который, несмотря на молодость и недавнюю службу, своей отличной распорядительностью и находчивостью способствовал тому, что по получении сведений о намерении Муртуза-Али штурмовать крепость, 13 крепостных орудий, лежавших на складе, были поставлены на вооружение и снаряжены для действия в течение нескольких часов; по приближении неприятеля, офицер этот лично руководил батареями и был основным руководителем их удачной стрельбы.

2) Кроме того, при штурме, когда мятежники подошли к самой крепостной стене и начали взбираться на неё, прапорщик Вишняков, подвергаясь ежеминутно явной опасности, отражал штурмующих, воодушевлял защитников на порученном ему участке обороны и своим поведением в это время приобрёл себе самую лестную репутацию и заслужил признательность всего гарнизона крепости.

Далее великий князь Михаил Николаевич писал:

Во внимание к вышеизложенному, Я, пользуясь правом, преставляемым Мне по силе 141 ст. II кн. II ч. св. воен. пост. и применяя подвиг прапорщика Вишнякова к 25-му пункту 126 ст. той же книги, прошу Ваше Превосходительство повергнуть на Высочайшее воззрение ходатайство Моё о пожаловании этому офицеру в награду на равне с поименованными выше 4-мя штаб и обер-офицерами ордена св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса.

Ходатайство это Высочайше было утверждено 19 августа 1863 года и Вишняков был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 10221 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

25 августа 1865 года Вишняков был произведён в подпоручики и далее получил чины поручика (29 августа 1867 года, с переводом в гвардейскую артиллерию), штабс-капитана (5 декабря 1870 года), капитана (30 августа 1877 года) и полковника (30 августа 1882 года, с зачислением в запас). За это время он был командиром роты в Павловском военном училище, где прослужил около семи лет, и затем состоял для особых поручений при инспекторе местных арсеналов 14 октября 1883 года Вишняков вернулся на службу и был назначен начальником Казанского пехотного юнкерского училища. В начале 1885 года он был переведён на должность начальника Санкт-Петербургского пехотного юнкерского училища. 3 марта 1894 года Вишняков получил в командование 86-й пехотный Вильманстрандский полк.

29 января 1898 года Вишняков был произведён в генерал-майоры и назначен командиром 2-й бригады 17-й пехотной дивизии. С 23 июня 1899 года командовал 2-й бригадой 4-й пехотной дивизии, после чего 8 апреля 1902 года получил в командование 53-ю пехотную резервную бригаду.

7 мая 1903 года Вишняков был назначен комендантом Выборгской крепости, 6 декабря 1904 года произведён в генерал-лейтенанты. 10 января 1909 года он был переведён на должность Московского коменданта, 10 апреля 1911 года за отличие по службе получил чин генерала от инфантерии. 31 декабря 1913 года назначен членом Александровского комитета о раненых.

Скончался в Петрограде 13 октября 1916 года, из списков исключён 1 ноября.

Награды

Среди прочих наград Вишняков имел ордена

• Орден Святого Георгия 4-й степени (19 августа 1863 года)
• Орден Святого Станислава 3-й степени (1872 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1874 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1878 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1885 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1888 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (6 декабря 1901 года)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1 января 1906 года)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1910 год)
• Орден Белого орла (6 декабря 1914 года)

• Австрийский орден Железной короны 2-й степени (1895 год)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 270. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Гизетти А. Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий кавказских войск. — Тифлис, 1901. — С. 160—161
• Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. — СПб., 1914. — С. 112
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. — М., 2004. — С. 343. — ISBN 5-89577-059-2
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2638 Вишняков, Евгений Петрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• humus.livejournal.com/2977543.html

Отрывок, характеризующий Вишняков, Евгений Петрович

– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.