Власти (ангельский чин)

Вла́сти (др.-греч. εξουσίες, лат. potestates, всегда мн. ч.) — ангельский чин. В ангельской иерархии принадлежит второй триаде (тж. второй лик, уровень), куда также входят Господства и Силы.

Власти в ангелологии

Межзаветная литература

Среди ангельских чинов, упоминаемых в ветхозаветных книгах, лика Властей нет. Эта категория появляется в межзаветной, апокрифической литературе. Здесь можно указать книгу Еноха, где в главе 10, стих 34, Власти перечисляются в ряду с другими ангельскими чинами:

…всё воинство небесное и все святые, которые вверху, и воинство Божие, — херувимы и серафимы, и офанимы, и все ангелы власти, и все ангелы господства, и Избранный, и другие силы, которые на тверди и над водою…

— Енох, глава 10, стих 34

Игнатий Богоносец, муж апостольский (†107) в своём Послании к Траллийцам оставляет свидетельства того, что уже в I веке нашей эры понятие ангельской иерархии было уже достаточно развитым:

Ужели я не въ силах написать вам о небесномъ? Но опасаюсь,… чтобы вы, не будучи в состояни вместить, не отяготились…. Ибо и я, хотя нахожусь в узах, и могу понимать небесное, и степени Ангелов, и чины Начальств, но…

— Игнатий Богоносец. Послание к траллийцам.

Примечательно содержание развёрнутого переченя того, что именно — по мнению позднейших переписчиков, дополнивших от себя написанное Игнатием, — включало в себя «небесное», о понимании которого смиренно писал из заточения будущий священномученик:

и могу понимать небесное, ангельскую иерархию, и разные виды ангелов и (небесных) воинств, различия между Властями (англ. powers) и Господствами и <…> между Престолами и Властями (англ. authorities), могущество Эонов и превосходство херувимов и серафимов, возвышенность духа, царства Божия, и, прежде всего, несравненное величие Господа Всемогущего…

[en.wikisource.org/wiki/Epistle_to_the_Trallians,_with_later_additions_(Roberts-Donaldson_translation) Epistle to the Trallians, with later additions]

and am able to understand heavenly things, the angelic orders, and the different sorts of angels and hosts, the distinctions between powers and dominions, and the diversities between thrones and authorities, the mightiness of the Æons, and the pre-eminence of the cherubim and seraphim, the sublimity of the spirit, the kingdom of the Lord, and above all, the incomparable majesty of Almighty God—though I am acquainted with these things

— в современном понимании иерархических категорий оба понятия, англ. powers и authorities соответствуют одному и тому же чину — Властей.

Новый Завет

В Новом Завете чин Властей упоминается в посланиях апостола Павла к Колоссянам и к Ефесянам:

• «престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли…» (Кол. 1:16)
• «превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства» (Еф. 1:21)

Порядок перечисления чинов здесь различен. Впоследствии и «Ареопагитики» — первый из трудов, который дал наиболее развитую форму учения о девятичинной ангельской иерархии — вопрос об относительном старшинстве ангельских чинов потребовал дополнительных уточнений.

В «Ареопагитиках» Власти принадлежат второй триаде (второму лику, уровню). Здесь в главе 5 автор упоминает Власти в перечислении, которое идёт снизу вверх: «выше оного поставляют чины Архангелов, Начала, Власти, Силы». Этот перечень охватывает элементы двух соседних триад с тем, чтобы проиллюстрировать пример «возрастания последовательности». К этой задаче Дионисий возвращается в главе 11, § 2, где вновь повторяет эти же элементы в том же порядке:

Ангелы, и ещё прежде Ангелов Архангелы, Начальства и Власти помещаются в Богословии после Сил

— Небесная иерархия. Гл. 11, §2

Вместе с тем, в двух других разделах, где требуется назвать полный состав триады, порядок перечисления её элементов неодинаков:

• глава 6, § 2: «Вторая степень содержит в себе Власти, Господства и Силы»
• глава 9, § 2: «вторая, которую составляют святые Господства, Силы и Власти».

Это несоответствие потребовало от богословов дополнительных уточнений, которые впоследствии были изложены в Схолиях (комментариях) к «Ареопагитикам».

По «Ареопагитикам», вся вторая (средняя) триада носит общее название Божественных, или Богопричастных, Умов. При её описании Дионисий предваряет каждое имя чина прилагательным «святой», лишний раз подчёркивая, что речь идёт об особых, святых Властях господствах и силах.

Святые Власти, в «Ареопагитиках» — это ранг, «стройный и способный к принятию Божественных озарений». Обеспечивая «устройство премирного духовного владычества», носители этого чина не употребляют «самовластно во зло дарованные владычественные силы», а, насколько возможно, стремятся уподобиться Богу как «Источнику и Подателю всякой власти», совершенствуя себя «в совершенно-истинном употреблении своей владычественной силы».

Современные трактовки функций

В русском языке элементы понятийного ряда «господство» — «сила» — «власть» настолько тесно переплетаются между собой, что иногда воспринимаются едва ли не синонимически, замещая друг друга. Особое значение «Властей» как отдельного ангельского чина выясняется в совместных его определениях наряду с другими элементами этой триады. «Православная энциклопедия» даёт в этой связи следующий комментарий:

Господства всегда устремлены к «Господу господствующих»; они постоянны в своей свободе и не подвержены никаким тираническим влечениям. Наименование ангелов силами означает сообщённое им непреоборимое мужество, которое отражается на всех их богоподобных действиях. Силы — носители образа Всесильного Бога, и им свойственно сообщать Божественную силу нижестоящим существам. Власти посредством полученного ими могущества устрояют премирное духовное владычество и символически являют своим служением природу подлинной власти, которая выражается не в господстве, а в любви.

— Православная энциклопедия

Та же триада категорий на английском языке выражается терминами англ. Dominions (Господства) — англ. Virtues (Силы) — англ. Powers (Власти). В упрощённом изложении одного из центральных католических интернет-ресурсов функции, совместно выполняемые ангелами этой триады, комментируются несколько иначе:

Господства — ангелы лидерства. Они управляют ангелами в исполнении ими своих обязанностей, доводя до них команды Бога. Силы — духи движения; и они контролируют (его) элементы… Они управляют природой. Они обладают контролем над временами года, звёздами, луной; даже солнце подвластно их командам. Они также ответственны за чудеса, и даруют смелость, милость и достоинство. Власти — это ангелы-воины, защищающие ото зла космос и людей. Их ещё называют лат. potentates. Они борются со злыми духами, тщащимися посеять хаос между людьми.

— www.catholic.org

См. также

• Ангельская иерархия

Литература

• Власти, ангельский чин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Дионисий Ареопагит [vehi.net/areopagit/nebesnaja.html О небесной иерархии].
• [www.pravenc.ru/text/155019.html Власти] // Православная энциклопедия. — М., 2006. — Т. 9. — С. 108. — ISBN 5-89572-017-X.
• [www.oraciones.com.es/angeles/dominaciones-virtudes-potestades.htm en oraciones.com.es Potestades]

Небесная (ангельская, высшая) иерархия
Первая ступень, хор, лик или сфера (упорядочивание космоса)	1. Серафимы (лат. seraphim; др.-евр. s'rafím‎), свет и тепло; духи любви. 2. Херувимы (лат. cherubim; др.-евр. kerúv‎), наука и мудрость; духи гармоний. 3. Престолы (др.-греч. thronos; θρόνος; ивр. ‏ofanim‏‎), духи воли, сфера обитания — Сатурн.
Вторая ступень (формирование материи и форм мира)	4. Господства (лат. dominationes; др.-греч. kyriotētes; κυριότης), духи мудрости, Юпитер. 5. Силы (лат. virtus; др.-греч. dynameis), духи движения, Марс. 6. Власти (лат. potestates; др.-греч. exousiai), духи формы, Солнце.
Третья ступень (развитие и пробуждение человечества)	7. Начала (лат. principatūs; др.-греч. archai; ἀρχαι), духи личности и времени, Меркурий. 8. Архангелы (лат. archangelus, др.-греч. ἀρχάγγελος), духи огня, Венера. 9. Ангелы (лат. angelus; др.-греч. ággelos; ἄγγελοι), духи сумерек, Луна.

Отрывок, характеризующий Власти (ангельский чин)

Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.