Воейковы
Воейковы | |
| |
Описание герба: см. текст | |
Том и лист Общего гербовника: |
II, 50 |
---|---|
Части родословной книги: |
VI, II, III |
Подданство: | |
Великое княжество Московское | |
Царство Русское | |
Российская империя | |
Имения: |
Воейковы — русский дворянский род.
Родоначальник его, Воейко Войтягович, выехал, по родословной сказке, не заслуживающей внимания, из Пруссии к Димитрию Донскому. Его потомок в седьмом поколении, Григорий Прокофьевич, имел 4 сыновей, от которых происходят четыре ныне существующие ветви рода Воейковых.
Из членов первой ветви несколько человек были воеводами в XVII в.; к ней же принадлежат писатель Александр Федорович и Александр Иванович Воейковы, ген. Алексей Васильевич и Николай Васильевич Воейков (1832—1898), генерал-адъютант, помощник командующего Императорскою главною квартирою. Она внесена в VI часть родословной книги Владимирской, Калужской, Курской, Московской, Орловской, Рязанской, Петербургской, Тамбовской и Тульской губ.
Из второй ветви происходил Василий Семенович, осадный воевода в Новосили (1563), имевший сыновей:
- Ивана по прозванию Губа, участника ливонских походов, воеводу в Великих Луках;
- Ивана Меньшого;
- Ефима, по прозванию Баим, бывшего воеводой в Туле (1684) и послом в Польше. Его сыном был воевода Димитрий Ефимович Воейков;
- Матвея, воеводу в Торопце и Себеже; из его сыновей Андрей — известный воевода, а Сергий, в иноках Серапион, отличился при защите Сергиева монастыря от поляков, и
- Григория Васильевича, бывшего воеводою в Тетюшах (1600).
Прохор-Богдан Борисович был послом в Польше (1583) и воеводой в Вологде. Многие другие члены этой ветви были воеводами в XVII веке; к ней же принадлежит Сила Романович[1]. Она внесена в VI и II части родословной книги Владимирской, Вологодской и Калужской губерний.
К третьей ветви принадлежат Иван Евстратьевич, участник московского осадного сиденья (1608), и Илья Иванович, убитый в 1634 г. под Смоленском. Эта ветвь внесена в VI и II части родословной книги Курской, Московской, Смоленской, Тверской и Черниговской губерний.
Из четвёртой ветви происходят: Алексей Иванович — воевода в Путивле (1602); Артемий Игнатьевич, участник московского осадного сиденья (1608); ещё несколько воевод XVII века и Иван Григорьевич, в иноках Ювеналий (1729—1805), игумен вологодского Корнильева монастыря, автор нескольких генеалогических исследований. Эта ветвь внесена в VI, II и III части родословной книги Владимирской, Калужской, Курской, Орловской, Тверской и Ярославской губерний.
Кроме древнего рода Воейковых, есть ещё четыре рода этого имени, получившие дворянство по чинам и внесённые во II и III части родословной книги Калужской, Орловской, Симбирской и Смоленской губерний.
Известные представители рода
- :
- :
- Воейков, Александр Иванович (1842—1916) — русский метеоролог, климатолог и географ.
- Воейков, Александр Иванович — Георгиевский кавалер; подпоручик; № 20 (20); 27 июля 1770.
- :
- Воейков, Александр Николаевич (1865—1942) — русский генерал-майор.
- Воейков, Александр Николаевич — Георгиевский кавалер; майор; № 7876; 26 ноября 1847.
- Воейков, Александр Фёдорович (1779—1839) — русский поэт, переводчик и литературный критик, издатель, журналист.
- :
- Воейков, Алексей Алексеевич (1861—после 1917) — русский общественный деятель, член III Государственной думы от Тамбовской губернии.
- Воейков, Алексей Васильевич (1778—1825) — генерал-майор.
- Воейков, Андрей Матвеевич — воевода, разгромивший хана Кучума в Ирменском сражении.
- :
- Воейков, Василий Иванович (1759—1817) — государственный деятель, орловский и вологодский губернатор.
- Воейков, Василий Петрович (1788—1880) — известный российский конезаводчик.
- :
- Воейков, Владимир Васильевич (1873—1948) — архитектор. Похоронен на участке 25 Введенского кладбища в Москве.
- Воейков, Владимир Леонидович (род. 1946) — российский биофизик.
- Воейков, Владимир Николаевич (1868—1947) — русский военачальник, приближенный Николая II.
- :
- :
- Воейков, Иван Васильевич Большой (ум. 1580) — русский воевода.
- Воейков, Иван Васильевич Меньшой (ум. 1606) — русский государственный и военный деятель.
- Воейков, Иван Григорьевич (1729—1807) — игумен, историк.
- Воейков, Иван Лукич (?—1726) — московский вице-губернатор.
- :
- Воейков, Николай Иванович (1901—1974) — советский военный деятель, Генерал-майор танковых войск (1941 год).
- Воейков, Николай Васильевич (1832—1898) — генерал от кавалерии, обер-камергер Двора Его Императорского Величества.
- Воейков, Николай Павлович (1797—1871) — штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка, адъютант генерала Ермолова.
Описание герба
Щит разделён на четыре части, из коих в первой в зелёном поле два серебряных Змия один против другого поставленные, означены с правой стороны без крыл, а с левой с крыльями и над главами их видна дворянская Корона; в четвёртой части в золотом поле таким же образом изображены два Змия натурального цвета и Корона над ними; во второй и третьей части в серебряном поле два Оленя натурального цвета с золотою у одного из них находящегося в верхней части на шее Короною.
Щит увенчан дворянскими шлемом и короной. Нашлемник: три страусовых пера. Намёт на щите с правой стороны зелёный подложенный золотом, а с левой серебряный подложенный зелёным. Герб рода Воейковых внесён в [gerbovnik.ru/arms/200.html Часть 2 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 50].
Напишите отзыв о статье "Воейковы"
Примечания
- ↑ Воейков, Сила Романович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Источники
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. — Т. 4. — С. 335.
- Воейковы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1892. — Т. VIa. — С. 832—833.
- [www.history-ryazan.ru/node/756 История Рязанского края: Воейков и его истории]. Проверено 17 июня 2013. [www.webcitation.org/6BdaoIKVF Архивировано из первоисточника 24 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Воейковы
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.