Галин, Михаил Петрович

Михаил Петрович Галин
Дата рождения	8 ноября 1918(1918-11-08)
Место рождения	с. Белоярское, Белоярская волость, Челябинский уезд, Оренбургская губерния, Российское государство (ныне Щучанский район, Курганская область)
Дата смерти	1998(1998)
Место смерти	Рудный, Костанайская область, Казахстан
Принадлежность	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1945
Звание	гвардии капитан
Часть	17-я гвардейская механизированная бригада 6-го гвардейского механизированного корпуса
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	помощник машиниста тепловоза

Михаил Петрович Галин (8 ноября 1918, Белоярское, ныне Курганская область, Российская Федерация — 1998, Рудный, Костанайская область, Казахстан) — гвардии капитан Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945). После войны — помощник машиниста тепловоза.

Биография

Михаил Галин родился 8 ноября 1918 года в семье крестьянина в селе Белоярское Белоярской волости Челябинского уезда Оренбургской губернии Российского государства (ныне — центр Белоярского сельсовета Щучанского района Курганской области).

Окончил четыре класса школы, затем, выучившись на столяра, работал по специальности на 7-й железнодорожной дистанции службы путей. Окончил курсы электриков, был переведён на работу электромонтёром 7-го строительного участка железнодорожной станции «Челябинск».

Осенью 1939 года Галин был призван Ленинским РВК г. Челябинска на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию, служил на Дальнем Востоке в мотострелковом полку. С 26 октября 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны, начал войну сержантом. Участвовал в битве за Москву. В 1942 году окончил курсы младших лейтенантов, стал командиром взвода пулемётной роты. Принимал участие в Курской битве, освобождении Харькова, битве за Днепр, освобождении Правобережной Украины, в том числе Львова, боях на Сандомирском плацдарме. В боях три раза был ранен, два раза лежал в госпиталях.

С 1942 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.

К началу 1945 года гвардии капитан Михаил Галин командовал пулемётной ротой 2-го мотострелкового батальона 17-й гвардейской механизированной бригады 6-го гвардейского механизированного корпуса 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. Отличился во время Висло-Одерской и Берлинской операций.

В ходе Висло-Одерской операции рота Галина участвовала в довершении разгрома противника в населённых пунктах после прохождения через них механизированной бригады. Его подчинённые участвовали в захвате зданий, ликвидации очагов сопротивления, удержании захваченных мостов и других средств коммуникаций. В середине апреля 1945 года в ходе Берлинской операции рота Галина одной из первых переправилась через Шпрее, не дав тем самым противнику закрепиться на её западном берегу, а затем продолжила наступление на Потсдам. 19 апреля 1945 года армия, в составе которой находилась рота Галина, подошла к городу Лункау. Противник наметил в районе населённого пункта Шпреттель прорыв в тыл советских войск. Рота Галина получила приказ выйти в тыл к нему и дезорганизовать наступление. Противник атаковал позиции роты Галина, но не сумел прорваться, потеряв более 100 солдат и офицеров. В тот день рота отбила 6 контратак. В ходе взятия Потсдама рота Галина уничтожила 5 пулемётных точек, захватила 3 исправных станковых пулемёта и 1 зенитное орудие. Последнее рота с успехом использовала против засевшего в зданиях противника. В бою Галин в четвёртый раз за время войны был тяжело ранен.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» гвардии капитан Михаил Галин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 7863.

В декабре 1945 года Галин был демобилизован. Проживал в Челябинске, работал кочегаром, помощником машиниста паровоза на Южно-Уральской железной дороге.

С 1958 года работал в городе Рудный Кустанайской области Казахстана помощником машиниста тепловоза в тресте «Железобетонстройдеталь», воспитателем в Рудненском техучилище № 1. В декабре 1973 года вышел на пенсию.

Михаил Петрович Галин скончался в 1998 году. Похоронен в Рудном Костанайской области Казахстана.

Награды

• Герой Советского Союза, 27 июня 1945 года
  • Орден Ленина № 36876
  • Медаль «Золотая Звезда» № 7863
• Орден Октябрьской Революции
• Орден Красного Знамени, 13 марта 1945 года
• Орден Отечественной войны 1-й степени, 6 апреля 1985 года
• Орден Отечественной войны 2-й степени, 11 апреля 1945 года
• Два ордена Красной Звезды, 2 апреля 1944 года, 6 ноября 1944 года
• Орден «Знак Почёта»
• медали, в т.ч.
  • Медаль «За отвагу», 17 марта 1943 года
  • Медаль «За оборону Москвы», 14 октября 1944 года
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 1945 год
  • Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Медаль «За взятие Берлина», 19 октября 1945 года
  • Медаль «За освобождение Праги»
• Знак «Почётному железнодорожнику»
• Почётный житель Рудного.
• Почётный воспитатель Рудненского техучилища №1

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 3, Курган, Парус-М, 2003.
• Золотые Звёзды курганцев / сост. В. И. Гусев. — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1975. — 312 с.

Отрывок, характеризующий Галин, Михаил Петрович

– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.