Гербеков, Магомет Чомаевич

Магомет Чомаевич Гербеков
Дата рождения	1923(1923)
Место рождения	аул Старая Джетуга, Карачаево-Черкесия
Дата смерти	6 октября 1992(1992-10-06)
Место смерти	Карачаево-Черкесия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942-1946
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Магомет Чомаевич Гербеков (1923-1992) — старшина Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Российской Федерации (1995).

Биография

Магомет Гербеков родился в 1923 году в ауле Старая Джетуга (ныне — Карачаево-Черкесия). С 1933 года вместе с семьёй проживал в станице Преградной Урупского района. Окончив школу, работал в колхозе. В июне 1942 года Гербеков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Юго-Западном, Сталинградском и 2-м Украинском фронтах.

Участвовал в Сталинградской битве, будучи наводчиком 82-миллиметрового миномёта 177-го отдельного пулемётного батальона 57-й армии. В ноябре-декабре 1942 года Гербеков лично уничтожил вражеский пулемёт с расчётом, 2 блиндажа, 4 повозки и около 20 солдат и офицеров. В дальнейшем стал командиром расчёта. В ночь с 21 на 22 марта 1944 года участвовал в форсировании Южного Буга, уничтожив несколько вражеских пулемётных гнёзд. Во время форсирования Тисы 22 октября 1944 года Гербеков участвовал в отражении ряда вражеских контратак. Неоднократно отличался в боях за Будапешт и Австрию.

В 1946 году в звании старшины Гербеков был демобилизован и был вынужден уехать в Киргизскую ССР. В 1973 году вернулся на родину. Умер в 1992 году.

Указом Президента Российской Федерации от 7 сентября 1995 года за «мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 годов» старшина Магомет Гербеков посмертно был удостоен высокого звания Героя Российской Федерации. Был также награждён орденами Славы 2-й и 3-й степеней, Отечественной войны 2-й степени, рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Гербеков, Магомет Чомаевич

Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.