Германская мифология

История

Германцы в истории появляются значительно позже кельтов. Собственно, само это название римляне начали употреблять с I века до н. э. Одним из первых проявлений «германского духа» стали деяния кимвров и тевтонов (правда, они, возможно, принадлежали к народам, промежуточным между кельтами и германцами). Кимвры и тевтоны стремились установить контроль над Кельтикой, но в конце концов были истреблены римлянами. Та же участь постигла германского вождя Ариовиста, разгромленного Цезарем. Мощь Рима росла, и в 10 г. до н. э. Друз и Тиберий оккупировали земли между Рейном и Эльбой. Ответом стало создание «державы» маркоманнского короля Маробода (она охватывала территории нынешних Польши, Чехии и Восточной Германии, численность воинов Маробода достигала 70 тысяч) и восстание вождя херусков Арминия, уничтожившего в Тевтобургском Лесу три легиона Квинтилия Вара. Карательные экспедиции римлян, в общем, не достигли цели. Отлаженная машина римской регулярной армии в конечном итоге оказалась бессильной.

Однако германские племена не желали покоряться и собственным королям. Арминий погиб в междоусобице, а Маробод был изгнан. На два с половиной века между империей и Свободной Германией установилось равновесие сил, прерываемое конфликтами.

Новая эпоха наступила в середине III в. н. э. — так называемое Великое переселение народов. Рим находился в состоянии политического коллапса, а среди германцев появились молодые агрессивные народы, которых Л. Гумилев считал порождением пассионарного толчка: алеманны, готы и франки.

Участие древних германцев в многочисленных войнах и частая перемена мест сказалась на социальной структуре. У этих племён не сохранилось древнего индоевропейского сословия жрецов, и религиозные обряды выполнялись вождями либо наиболее уважаемыми людьми. В силу этого, а также ранней христианизации (которая на континенте проходила не столь мягко), германская мифология не дошла до нас в своём первозданном виде.

Мифология

Германо-скандинавская мифология (Древнегерманская мифология) — мифология германских племён (англов, саксов, норманнов, данов и др.), формировавшаяся с V в. до н. э. до принятия христианства; поскольку основным источником сведений о ней являются тексты поэтической «Старшей Эдды» и прозаической «Эдды» С. Стурлусона, её часто называют «скандинавской мифологией». Примерно в то же время датский хронист Саксон Грамматик в «Деяниях данов» передаёт многие мифологические сюжеты. Ценные сведения о древнегерманской мифологии имеются в «Германии» Тацита.

Немецкая мифология — мифология, сформировавшаяся у германских народов после принятия христианства в эпоху средневековья на основе смешения древнегерманских, кельтских, античных и др. мифологий и сохраняющаяся в фольклоре, а также в народных суевериях.

Источники

М. Б. Ладыгин, О. М. Ладыгина. Краткий мифологический словарь. — М.: Издательство НОУ «Полярная звезда», 2003.

Ссылки

• [godsbay.ru/vikings/index.html Германская мифология. Энциклопедия мифологии древнего мира с иллюстрациями.]

Отрывок, характеризующий Германская мифология

Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.