Г. Лейвик

Г. Лейвик
ה. לייוויק
Ок. 1940
Дата рождения:	25 декабря 1888(1888-12-25)
Место рождения:	Игумен, Минская губерния, Российская империя (ныне Червень, Минская область, Белоруссия)
Дата смерти:	23 декабря 1962(1962-12-23) (73 года)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Род деятельности:	поэт, драматург
Язык произведений:	идиш

Г. Ле́йвик (идиш ‏ה. לייוויק‏‎, англ. H. Leivick; настоящие имя и фамилия Лейвик Гальперн, 1886—1962) — еврейский поэт и драматург, писавший на идише.

Биография

Старший сын многодетного учителя, дававшего уроки еврейской грамоты девушкам. С пяти лет учился в хедере, с десяти — в иешиве сначала в местечке Березино, а в 1901—1903 гг. в Минске. Около 1905 г. стал активным членом Бунда. В 1906 г. был арестован за хранение нелегальной литературы. На суде (1908) отказался от защиты, объявил себя убеждённым борцом с самодержавием и был приговорён к четырём годам каторжной тюрьмы и пожизненной ссылке в Сибирь. В 1910 г. переведён в Бутырскую тюрьму, а в 1912 г. доставлен этапом в посёлок Витим на Лене, откуда весной 1913 г. бежал в США.

В 1914 г. нанялся на фабрику детской одежды в Филадельфии; позже, вплоть до 1932 г., уже став признанным писателем, работал маляром-обойщиком в Нью-Йорке.

В конце 1925 г. — начале 1926 г. предпринял поездку по Европе (Англия, Франция, Германия, Польша), завершившуюся посещением Советского Союза, где поэт был радушно встречен (сборники его стихов были изданы в Москве и Киеве). Однако М. Литваков с позиций Евсекции упрекнул Лейвика в социальном пессимизме, а после выхода его путевых заметок «На начальном рубеже» (Киев, 1925) — в неверной оценке уровня еврейской литературы в Советском Союзе и советского пути общественного развития.

В 1950 и 1957 гг. посетил Государство Израиль и начал задумываться о переезде, но в 1958 г. паралич приковал поэта к постели.

Творчество

В иешиве увлёкся литературой Хаскалы и начал писать стихи на иврите. В 1907 г. в минской тюрьме (в ожидании суда) написал на идиш драматическую поэму «Цепи Мессии» (опубл. 1939) и ряд стихотворений, из которых одно появилось тогда же в нью-йоркской газете «Цайтгайст». Взял псевдоним, чтобы избежать путаницы с известным поэтом-однофамильцем Мойше-Лейбом Гальперном.

В литературные круги Лейвик вошёл, будучи в Филадельфии, где М. Кац, редактор газеты «Ди идише велт», и Б. Владек (Б. Н. Чарни), ведавший филиалом газеты «Форвертс», стали публиковать его произведения в своих изданиях. Позднее Владек помог ему издать первый сборник стихов «Взаперти» (1918) — о тяжёлом детстве, тюрьме, ссылке, побеге (цикл «На сибирских дорогах», 1916). Те же темы варьировались и во втором сборнике «Стихи» (1919). В стремлении поэта разнообразить метрику, лексику, интонационный строй сказалось влияние литературного движения «Ди юнге», в издании которого Лейвик часто выступал.

В 1917-20 гг. были написаны четыре поэмы о погромах (в том числе «Волк»). Одновременно Лейвик работал над прославившей его драматической поэмой «Голем» (опубл. 1921; впервые поставлена в Москве театром «Габима» в 1925 г. в переводе на иврит). В 1921—29 гг. продолжал работать в жанре драматургии («Тряпьё», 1921; «Фабрика», 1927; «Хирш Леккерт», 1927; «Цепи», 1929, и др.).

В 1924 г. стал печататься в газете американских коммунистов «Фрайхайт» и в их журнале «Дер хамер», но в 1929 г., как многие еврейские писатели, порвал с коммунистической прессой, когда последняя объявила кровавые антиеврейские акции арабов в Эрец-Исраэль национально-освободительным движением.

В 1930-х гг., несмотря на обострение застарелого туберкулёза, приходит в лирике к просветлённому приятию мира («Стихи из рая», 1937), а в драматургии — к философскому осмыслению жизни, используя преимущественно библейские сюжеты и средневековые легенды (драматические поэмы «Комедия избавления. Голем мечтает», 1934; «Акеда», 1935; «Содом», 1937, и др.). Особым лиризмом в творчестве этих лет выделяется драматическая поэма «Абеляр и Элоиза» (1936). Важным начинанием этих лет было предпринятое Лейвиком совместно с Опатошу издание альманаха «Замлбихер» (1936—52; вышло восемь томов) с целью публиковать лучшие произведения на идиш писателей, живущих в различных странах.

Катастрофе европейского еврейства посвятил драму «Чудо в гетто» (1940), сборник стихов и поэм «Я не был в Треблинке» (1945), драматическую поэму-мистерию «Свадьба в дальнем лесу» (1949) и заметки «С уцелевшими остатками» (1947) о посещении лагерей еврейских беженцев в послевоенной Германии.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/12406 Лейвик Х.] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Г. Лейвик

«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.