Даляньский университет иностранных языков

Даляньский университет иностранных языков
Оригинальное название	大连外国语大学
Расположение	Далянь

Даляньский университет иностранных языков (англ. Dalian University of Foreign Languages, кит. 大连外国语大学) — университет в городе Далянь, провинция Ляонин, КНР. Находится в ведении провинциального правительства. Основной кампус переехал в район Люйшунькоу в апреле 2007 года, но его подразделение — Школа Китайских исследований (англ. School of Chinese Studies), где иностранцы изучают китайский язык остался в районе Сунь Ятсена. Входит в число 8 крупнейших университетов иностранных языков в Китае и является единственным полностью оснащенным специализированным высшим учебным заведением своего профиля на Северо-востоке Китая. Университет предоставляет различные программы подготовки бакалавров и магистров.

История

При содействии премьера Чжоу Эньлая, начиная с 1964 года в университете был основан курс изучения японского языка, а в 1970-х годах были основаны школы изучения английского и русского языков. Остальные подразделения вуза возникли в период реформ и открытости КНР, начиная с 1978 года. В середине 1980-х, вуз прошел аккредитацию Министерства образования КНР и включил в свою программу поствузовскую подготовку.

Предоставляемые программы подготовки бакалавров

План подготовки специалистов предусматривает изучение следующих иностранных языков: японского, английского, русского, французского, корейского, немецкого и др.

Преподаватели

В университете постоянно работают около 80 носителей языка из США, Японии, России, Великобритании, Франции, Германии, Австрии, Канады, Австралии и Республики Корея.

Онлайн-тестирование

Университет проводит тестирование по иностранным языкам: TOEFL, GRE, HSK, JLPT, BJT, KPT, и WSK.

Ссылки

• [edawai.dlufl.edu.cn/ Официальный сайт Даляньского университета иностранных языков]  (кит.)
• [www.dlscs.com/html/en/index.html Школа Китайских исследований (англ. School of Chinese Studies)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Даляньский университет иностранных языков

– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.