Зубрицкий, Денис Иванович

Дени́с Ива́нович Зубри́цкий (Денис Венява из Зубрицы, * 1777 с. Батятычи (теперь Каменка-Бугского района Львовской области — † 1862 во Львове) —западноукраинский учёный.

Происходил из старинного дворянского рода, занимал разные административные должности, управлял во Львове ставропигийской типографией и привёл в порядок богатый архив Ставропигийского института. Первые литературные произведения Дениса Зубрицкого посвящены сельскому быту и политической экономии и написаны на польском языке («О uprawie koniczyny, rada dla pospolitego rolnika» и др.).

В 1822 и 1823, в календаре «Pielgrzym Lwowski — Der Pilger», изданном по-польски и по-немецки, Зубрицкий первый обратил внимание на красоту народных песен, напечатав некоторые из них вместе с нотами. В 1830 появилось на немецком языке его первое историческое сочинение; «Die griechisch-katholische Stavropigialkirche in Lemberg und das mit ihr vereinigte Institut», помещённое в следующем году, на польском языке, в «Rozmaitościach Lwowskich». В нём было собрано всё известное к тому времени о львовском Успенском братстве и об истории Галицкой Руси вообще.

В 1836 Зубрицкий издал важный библиографический труд: «Historyczne badania o drukarniach Rusko-Słowiańskich w Galicyi», в котором представил деятельность Ставропигии на пользу галицко-русской (червонорусской) народности и её просвещения, извлечение из него («О славяно-русских типографиях в Галиции и Лодомерии») напечатано было в «Журнале Министерства народного просвещения» (1838, ч. XIX).

В 1844 результатом работ Зубрицкого по приведению в порядок городского Львовского архива был важный труд «Kronika miasta Lwowa» («Хроника города Львова»). До 1852 он писал свои исторические статьи на польском и немецком языках; некоторые из них переводились на русский язык: «Учебные и литературные заведения во Львове» («Москвитянин», 1841, ч. III); «Критико-историческая повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси» (в переводе Бодянского, М., 1845); «Начало Унии» (в «Чт. И. Об. И. и Др. Р.» (кн. 7, пер. А. А. Майкова) и др.

В 1852 Д. Зубрицкий решился написать и издать на русском языке «Историю Галицкой Руси», из которой вышло 2 тома, посвящеёные истории Галиции до 1199. Третий том, содержащий историю с 1200 по 1377, появился только через три года и на некоторое время австрийскими властями, боявшимися народного восстания, был изъят из обращения. Продолжением «Истории» стало критическое издание «Анонима Гнезненского и Иоанна Длугоша» (1855), относящихся к истории Галицко-Волынской Руси и охватывающее период от 1337 по 1387.

Наконец, в 1862 в «Чт. М. О. И. и Др. Р.» (кн. 3) был напечатан в отрывках последний исторический труд Зубрицкого: «Галицкая Русь в XVI столетии». Зубрицкий был членом археографической комиссии в Санкт-Петербурге, Киевской временной комиссии для разбора древних актов Моск. Об. И. и Др. Р., Императорской Академии наук и членом Краковского общества наук. Он пользовался расположением М. П. Погодина, руководившего им при изучении русского языка и русской истории.

Литература

• Северная Пчела, 1862, № 55 и 58;
• Письма к М. П. Погодину из славянских земель, вып. Ш, Н. Попова, 1880;
• Estreicher, «Bibliografia Polska XIX w.» (т. V, 311—312);
• И. Е. Левицкий, «Галицко-русская библиография XIX ст.» (т. I, Львов, 1888);
• Енциклопедія Львова, Т.2, C.498-499

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Зубрицкий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=E68FDC63-1069-4639-9FA9-C3604FD75EAB&ida=24 Историческая справка] на сайте Архива РАН

Отрывок, характеризующий Зубрицкий, Денис Иванович

Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.