Ингрэм, Джеймс

Джеймс Ингрэм James Ingram
Джеймс Ингрэм (слева) и Дэйв Коз
Основная информация
Дата рождения	16 февраля 1952(1952-02-16) (72 года)
Место рождения	Акрон, Огайо, США
Годы активности	1973 — настоящее время
Страна	США США
Профессии	Музыкант, певец, продюсер
Жанры	Джаз, поп-музыка, соул, ритм-н-блюз, госпел
Сотрудничество	Куинси Джонс Рэй Чарльз Патти Остин
Лейблы	Intering, Qwest
Награды	«Грэмми»
[www.jamesingramsmusic.com/ www.jamesingramsmusic.com]

Дже́ймс И́нгрэм (англ. James Ingram, род. 16 февраля 1952, Акрон, Огайо, США) — американский певец, инструменталист и продюсер, двукратный лауреат премии «Грэмми», а также номинант на премию «Оскар». Наибольшую известность ему принесли песни «Baby, Come to Me» и «How Do You Keep The Music Playing?» (записанные совместно с Патти Остин и спродюсированные Куинси Джонсом), а также песня «I Don’t Have The Heart».

Помимо этого Ингрэм пишет музыку к кинофильмам, в частности, популярными стали композиции «The Day I Fall In Love» (из кинофильма «Бетховен 2») и «Look What Love Has Done» (из кинофильма «Джуниор»), которая в 1994 году была номинирована на премии «Оскар», «Грэмми» и «Золотой глобус» в категории «Лучшая песня».

Биография

Детство и юность

Джеймс Ингрэм родился 16 февраля 1952 года в Акроне, Огайо, в глубоко верующей семье. Мать — Элистин Уилсон Ингрэм (англ. Alistine Wilson Ingram), отец — Генри Ингрэм (англ. Henry Ingram) служил в местном приходе Церкви Бога во Христе. Джеймс со своими пятью братьями и сёстрами с самого детства были вовлечены в церковный быт и впитали родительскую религиозность (что позднее отразилось в его творчестве и, в частности, альбоме Stand In The Light).

Отец оказывал на Джеймса огромное влияние. Он был не только духовным наставником, но и преподавателем в воскресной школе, которую посещал Джеймс. Позднее он говорил, что одним из главных принципов жизни, которые ему объяснял отец, стало послание к Евреям: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом».

В музыкальном плане Джеймс равнялся на своего старшего брата Генри, который увлекался христианской музыкой — госпелом. Благодаря Генри Джеймс начал осваивать фортепьяно, а в дальнейшем и гитару, барабаны и синтезатор.

Творческий путь

Джеймс Ингрэм начал свою карьеру в 1970-х как участник группы Revelation Funk вместе с Бернардом Лоусоном, который также был родом из Акрона. Revelation Funk выступали в городах Огайо и Калифорнии. После распада группы Джеймс решил остаться в Лос-Анджелесе и продолжить музыкальную карьеру там. Первое время он был известен как сессионный вокалист, чуть позднее обратил на себя внимание бывшего автора и продюсера звукозаписывающей компании Motown Records Ламонта Дозье (англ. Lamont Dozier). Дозье пригласил Ингрэма в качестве вокалиста для работы над своим новым материалом; результатом сотрудничества стала песня «Love’s Calling», вышедшая в радио-эфир.

В 1981 году Ингрэм за 50 долларов записал демо песни «Just once» для Барри Манна и Синтии Уэйл. Запись попала в руки к Куинси Джонсу и тот решил пригласить Ингрэма поучаствовать в работе над своим сольным альбомом The Dude. В итоге песня «Just once» попала в альбом, а Ингрэм выиграл премию «Грэмми» как лучший исполнитель ритм-н-блюза. Его дебютный альбом It’s Your Night был выпущен в 1983 году и включал в себя балладу «There’s No Easy Way». В общей сложности Ингрэм записал 5 студийных альбомов.

В это же время Ингрэм начал активно работать и записываться в дуэтах с такими именитыми певцами и музыкантами, как Рэй Чарльз, Анита Бейкер, Виктор Лазло, Нэнси Уилсон, Натали Коул и Кенни Роджерс. В октябре 1990 его любовная баллада «I Don’t Have The Heart» с альбома It’s Real заняла первую строчку в чарте Billboard Hot 100. В 1985 году Джеймс также принял участие в записи благотворительного сингла «We Are the World».

Однако наибольшую известность Ингрэму принесли его совместные работы с Патти Остин. В феврале 1983 года их песня «Baby, Come To Me», ставшая визитной карточкой телевизионной мыльной оперы «Главный госпиталь», заняла первое место в чарте Billboard Hot 100. Вторая их песня «How Do You Keep The Music Playing?» прозвучала в фильме «Лучшие друзья» и принесла номинацию на премию «Оскар».

Песня Джеймса и певицы Линды Ронстадт «Somewhere Out There» заняла вторую строчку чарта US Billboard Hot 100 в марте 1987 года; композиция также является саундтреком к мультфильму «Американский хвост». Песня собрала номинации на премии «Грэмми» и «Оскар», а также получила статус «золотой» (в Америке было продано свыше 500 тысяч копий).

В 1985 году помимо участия в благотворительном клипе Майкла Джексона «We Are The World» Ингрэм стал соавтором песни «P.Y.T. (Pretty Young Thing)», которая была включена в самый продаваемый альбом Джексона Thriller.

В 1990-х он возобновил сотрудничество с Куинси Джонсом, записав песню «The Secret Garden». Также в это время Ингрэм пишет всё больше музыки к кинофильмам, его песня «One More Time» стала саундтреком к фильму «Сарафина!», а «Where Did My Heart Go?» появилась в фильме «Городские пижоны». Композиция «The Day I Fall in Love», которую он спел в дуэте с Долли Партон, стала темой к фильму «Бетховен 2» и была номинирована на премию «Оскар» как лучшая песня к фильму.

Летом 2004 года Ингрэм принял участие в американском телевизионном шоу «Звездные дуэты».

Вместе с хореографом и продюсером Дебби Аллен Джеймс Ингрэм также задействован в постановке таких мюзиклов, как Alex in Wonderland, Brothers of the Night и The Legend.

Личная жизнь

В 1974 году женился на своей школьной подруге Дебби Робинсон (англ. Debra Robinson), в браке, который длится уже на протяжении 35 лет, у пары родилось 6 детей.

Брат Джеймса Филипп Ингрэм также является певцом, состоял в группах Switch и Deco.

Дискография

Студийные альбомы

Год	Альбом	Высшие позиции в чартах				Статус	Лейбл
		US	US R&B	US Gospel	UK
1983	It’s Your Night	46	10	—	25	Золотой	Qwest/Warner Bros.
1986	Never Felt So Good	123	37	—	72	—
1989	It’s Real	117	44	—	—	—
1993	Always You	—	74	—	—	—
2008	Stand (In the Light)	—	63	18	—	—	Intering
«—» альбом не попал в чарты или не был выпущен на территории страны

Сборники

Год	Альбом	Высшие позиции в чартах		Статус	Лейбл
		US	US R&B
1991	Greatest Hits: The Power of Great Music	168	—	Золотой	Qwest/Warner Bros.
1999	Forever More (Love Songs, Hits & Duets)	165	94	—	Private Music
«—» альбом не попал в чарты или не был выпущен на территории страны

Синглы

Год	Сингл	Высшие позиции в чартах				Альбом
		US	US R&B	US A/C	UK
1981	«Just Once»	17	11	7	—	The Dude
	«One Hundred Ways»	14	10	5	—
1982	«Baby, Come to Me»	73	37	—	11	Every Home Should Have One
	«Baby, Come to Me»	1	9	1	—
1983	«How Do You Keep the Music Playing?»	45	6	5	—	It’s Your Night
	«Party Animal»	101	21	—	—
	«Yah Mo B There»	19	5	10	12
1984	«There’s No Easy Way»	58	14	7	—
	«She Loves Me (The Best That I Can)»	—	59	19	—
	«What About Me?»	15	57	1	92	What About Me?
1985	«It’s Your Night»	—	—	—	25	It’s Your Night
1986	«Always»	—	27	—	—	Never Felt So Good
	«I Just Can’t Let Go»	—	—	13	—	Anywhere You Go
	«Never Felt So Good»	—	86	—	—	Never Felt So Good
	«Somewhere Out There»	2	—	4	8	An American Tail
1987	«Better Way»	—	66	40	—	Beverly Hills Cop II
1989	«It’s Real»	—	8	—	83	It’s Real
	«I Wanna Come Back»	—	18	—	—
	«(You Make Me Feel Like) A Natural Man»	—	30	—	—
1990	«The Secret Garden (Sweet Seduction Suite)»	31	1	26	67	Back on the Block
	«I Don’t Have the Heart»	1	53	2	—	It’s Real
	«When Was the Last Time the Music Made You Cry»	—	81	29	—
1991	«Where Did My Heart Go»	—	—	23	—	City Slickers
	«Get Ready»	—	59	—	—	The Greatest Hits: The Power of Great Music
1993	«Someone Like You»	—	—	34	—	Always You
1994	«The Day I Fall in Love»	—	—	36	64	Beethoven’s 2nd
	«I Don’t Want to Be Alone for Christmas (Unless I’m Alone with You)»	—	—	—	—	A Very Merry Chipmunk
1995	«When You Love Someone»	111	71	39	—	Forget Paris
1998	«Give Me Forever (I Do)»	66	—	5	—	Pure Movies
1999	«Forever More (I’ll Be the One)»	—	—	12	—	One World
«—» сингл не попал в чарты или не был выпущен на территории страны

Награды и номинации

Джеймс Ингрэм является обладателем двух премий «Грэмми» (будучи номинированным 14 раз), помимо этого он дважды номинировался на премии «Оскар» и «Золотой глобус».

«Грэмми»

Год[≡]	Номинированная работа/Номинант	Категория	Результат
1982	Джеймс Ингрэм	Лучший новый артист	Номинация
	«Just Once»	Лучшее мужское вокальное поп-исполнение	Номинация
	«One Hundred Ways»	Лучшее мужское вокальное R&B-исполнение	Победа
1984	«How Do You Keep the Music Playing?» (с Патти Остин)	Лучшее вокальное R&B-исполнение дуэтом или группой	Номинация
	«P.Y.T. (Pretty Young Thing)»	Лучшая R&B-песня (в соавторстве с Куинси Джонсом)	Номинация
	«Party Animal»	Лучшее мужское вокальное R&B-исполнение	Номинация
1985	«Yah Mo B There» (с Майклом Макдональдом)	Лучшее вокальное R&B-исполнение дуэтом или группой	Победа
	It’s Your Night	Лучшее мужское вокальное R&B-исполнение	Номинация
	«Yah Mo B There»	Лучшая R&B-песня (в соавторстве с Куинси Джонсом, Родом Темпертоном и Майклом Макдональдом)	Номинация
1988	«Somewhere Out There» (с Линдой Ронстадт)	Лучшее вокальное поп-исполнение дуэтом или группой	Номинация
1991	«I Don’t Have the Heart»	Лучшее мужское вокальное поп-исполнение	Номинация
	«The Secret Garden»	Лучшее вокальное R&B-исполнение дуэтом или группой	Номинация
1995	«The Day I Fall In Love»	Лучшая песня для визуального представления	Номинация
1996	«When You Love Someone» (с Анитой Бейкер)	Лучшее совместное вокальное поп-исполнение	Номинация

^{[^]} Ссылки ведут на статьи о церемониях вручения премии «Грэмми» за соответствующий год.

«Оскар»

Год[≡]	Номинированная работа	Категория	Результат
1994	«The Day I Fall In Love» (из к/ф «Бетховен 2»)	Лучшая песня	Номинация
1995	«Look What Love Has Done» (из к/ф «Джуниор»)		Номинация

^{[^]} Ссылки ведут на статьи о церемониях вручения премии «Оскар» за соответствующий год.

«Золотой глобус»

Год	Номинированная работа	Категория	Результат
1994	«The Day I Fall In Love» (из к/ф «Бетховен 2»)	Лучшая песня	Номинация
1995	«Look What Love Has Done» (из к/ф «Джуниор»)		Номинация

Ссылки

• [www.jamesingramsmusic.com/ esingramsmusic.com] — официальный сайт Джеймса Ингрэма
• [myspace.com/jamesingramsmusic Официальная страница Джеймса Ингрэма] (англ.) на сайте Myspace
• Джеймс Ингрэм (англ.) в «Твиттере»
• [www.discogs.com/artist/James+Ingram Джеймс Ингрэм] (англ.) на сайте Discogs
•  [youtube.com/watch?v=lVo1KZg1xQg Джеймс Ингрэм и Патти Остин исполняют песню «Come to Me»]

Персоналии   Музыка   США

Отрывок, характеризующий Ингрэм, Джеймс

– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.