Оскар (кинопремия, 1995)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<< 66-я  Церемонии награждения  68-я >>
67-я церемония награждения премии «Оскар»
Дата 27 марта 1995 года
Место проведения Shrine Auditorium
Лос-Анджелес, США
Телеканал ABC
Ведущий(-е) Дэвид Леттерман[1]
Продюсер Гилберт Кэйтс
Режиссёр Джефф Марголис
Продолжительность 3 ч. 30 мин.[2]

67-я церемония вручения наград премии «Оскар» за заслуги в области кинематографа за 1994 год состоялась 27 марта 1995 года в выставочном центре Shrine Auditorium (Лос-Анджелес, Калифорния). Церемонию провёл известный американский комик Дэвид Леттерман[1] (его выступление было низко оценено критиками, поэтому в дальнейшем его больше не приглашали быть ведущим на «Оскаре»[3]).

Том Хэнкс с его ролью Форреста Гампа в одноимённом фильме выиграл в номинации «Лучшая мужская роль». Таким образом он стал вторым человеком за всю историю премии (после Спенсера Трейси), кому удалось победить в данной номинации два года подряд. Фильм «Форрест Гамп» помимо упомянутой награды заполучил и пять других, оказавшись лидером этой церемонии как по числу побед, так и по общему количеству номинаций (тринадцать).

Все четыре победителя в актёрских номинациях являются также и обладателями «Золотого глобуса» за те же роли.

«Оскара» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» получил российско-французский фильм режиссёра Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем», впоследствии в том же году завоевавший Гран-при Каннского кинофестиваля.

Специальный «Оскар» за выдающийся вклад в развитие киноискусства в этот раз отдали итальянскому режиссёру Микеланджело Антониони. Гуманитарная награда имени Джина Хершолта досталась композитору и музыкальному продюсеру Куинси Джонсу, а мемориальная награда имени Ирвинга Тальберга была вручена Клинту Иствуду.[4]





Фотогалерея

Ведущий

Лучшая режиссёрская работа

Лауреат Номинанты

Лучшая мужская роль

Лауреат Номинанты

Лучшая женская роль

Лауреат Номинанты

Лучшая мужская роль второго плана

Лауреат Номинанты

Лучшая женская роль второго плана

Лауреат Номинанты

Особые награды

Список лауреатов и номинантов

Здесь приведён полный список номинантов[5].

В конкурсе было номинировано 25 полнометражных художественных фильмов и один мультфильм. Из них одиннадцать картин получили награды:

Число наград / общее число номинаций

Номинированные фильмы, которые наград не завоевали:

Число номинаций

Основные категории

Победители выделены другим цветом.

Категории Лауреаты и номинанты
Лучший фильм
Награду вручали Роберт Де Ниро и Аль Пачино
Форрест Гамп (продюсеры: Венди Файнерман, Стив Тиш и Стив Старки)
Четыре свадьбы и одни похороны (продюсер: Дункан Кенуорси)
Криминальное чтиво (продюсер: Лоренс Бендер)
Телевикторина (продюсеры: Роберт Редфорд, Майкл Джейкобс, Джулиан Крейнин и Майкл Нозик)
Побег из Шоушенка (продюсер: Ники Марвин)
Лучшая режиссёрская работа
Награду вручал Стивен Спилберг
Роберт Земекис — «Форрест Гамп»
Квентин Тарантино — «Криминальное чтиво»
Роберт Редфорд — «Телевикторина»
Кшиштоф Кеслёвский — «Три цвета: Красный»
Вуди Аллен — «Пули над Бродвеем»
Лучшая мужская роль
Награду вручала Холли Хантер
Том Хэнкс — «Форрест Гамп»
Найджел Хоторн — «Безумие короля Георга»
Пол Ньюман — «Без дураков»
Джон Траволта — «Криминальное чтиво»
Морган Фримен — «Побег из Шоушенка»
Лучшая женская роль
Награду вручал Том Хэнкс
Джессика Лэнг — «Голубое небо»
Миранда Ричардсон — «Том и Вив»
Вайнона Райдер — «Маленькие женщины»
Сьюзан Сэрэндон — «Клиент»
Джоди Фостер — «Нелл»
Лучшая мужская роль второго плана
Награду вручала Анна Пакуин
Мартин Ландау — «Эд Вуд»
Чезз Палминтери — «Пули над Бродвеем»
Пол Скофилд — «Телевикторина»
Гэри Синиз — «Форрест Гамп»
Сэмюэл Л. Джексон — «Криминальное чтиво»
Лучшая женская роль второго плана
Награду вручал Томми Ли Джонс
Дайан Уист — «Пули над Бродвеем»
Розмари Харрис — «Том и Вив»
Хелен Миррен — «Безумие короля Георга»
Ума Турман — «Криминальное чтиво»
Дженнифер Тилли — «Пули над Бродвеем»
Лучший фильм на иностранном языке
Награду вручал Джереми Айронс
Утомлённые солнцем (Россия) режиссёр: Никита Михалков
Перед дождём / Пред дождот (Македония) реж. Милчо Манчевский
Есть, пить, мужчина, женщина / 饮食男女 (Тайвань) реж. Энг Ли
Фаринелли-кастрат / Farinelli (Бельгия) реж. Жерар Корбио
Клубника и шоколад / Fresa y chocolate (Куба) реж. Томас Гутьеррес Алеа и Хуан Карлос Табио
Лучший адаптированный сценарий
Награду вручал Энтони Хопкинс
«Форрест Гамп» — Эрик Рот
• «Безумие короля Георга» — Алан Беннетт
• «Без дураков» — Роберт Бентон
• «Телевикторина» — Пол Аттанасио
• «Побег из Шоушенка» — Фрэнк Дарабонт
Лучший оригинальный сценарий
Награду вручал Энтони Хопкинс
«Криминальное чтиво» — Квентин Тарантино и Роджер Эвери
• «Три цвета: Красный» — Кшиштоф Кеслёвский и Кшиштоф Писевич
• «Пули над Бродвеем» — Вуди Аллен и Дуглас Макграт (англ.)
• «Четыре свадьбы и одни похороны» — Ричард Кёртис
• «Небесные создания» — Фрэн Уолш и Питер Джексон

Другие категории

Категории Лауреаты и номинанты
Лучшая музыка к фильму
Награду вручали Хью Грант и Энди Макдауэлл
«Король Лев» — Ханс Циммер
• «Маленькие женщины» — Томас Ньюман
• «Побег из Шоушенка» — Томас Ньюман
• «Форрест Гамп» — Алан Сильвестри
• «Интервью с вампиром» — Эллиот Голденталь
Лучшая песня к фильму
Награду вручал Сильвестр Сталлоне
«Can You Feel the Love Tonight» — «Король Лев» (музыка Элтона Джона, слова Тима Райса)
• «Circle of Life» — «Король Лев» (музыка Элтона Джона, слова Тима Райса)
• «Hakuna Matata» — «Король Лев» (музыка Элтона Джона, слова Тима Райса)
• «Look What Love Has Done» — «Джуниор» (музыка и слова Кэрол Байер Сэйгер, Джеймса Ньютона Ховарда, Джеймса Ингрэма и Пэтти Смит)
• «Make Up Your Mind» — «Газета» (музыка и слова Рэнди Ньюмана)
Лучшая операторская работа
Награду вручал Пол Ньюман
«Легенды осени» — Джон Толл
• «Три цвета: Красный» — Пётр Собочинский
• «Побег из Шоушенка» — Роджер Дикинс
• «Уайетт Эрп» — Оуэн Ройзман
• «Форрест Гамп» — Дон Бёрджесс
Лучшая работа художника-постановщика
Награду вручали Тим Роббинс и Сьюзан Сэрэндон
«Безумие короля Георга» — Кен Адам и Кэролин Скотт
• «Пули над Бродвеем» — Сьюзан Боуд и Санто Локуасто
• «Форрест Гамп» — Нэнси Хэй и Рик Картер
• «Интервью с вампиром» — Франческа Ло Скьяво и Данте Ферретти
• «Легенды осени» — Дорри Купер и Лилли Килверт
Лучший дизайн костюмов
Награду вручала Шэрон Стоун
«Приключения Присциллы, королевы пустыни» — Лиззи Гардинер и Тим Чаппел
• «Пули над Бродвеем» — Джеффри Кёрланд
• «Маленькие женщины» — Коллин Этвуд
• «Маверик» — Эйприл Ферри
• «Королева Марго» — Муадель Бикель
Лучший монтаж
Награду вручал Стив Мартин
«Форрест Гамп» — Артур Шмидт
• «Мечты о баскетболе» — Фредерик Маркс, Стив Джеймс и Билл Хогс
• «Криминальное чтиво» — Салли Менке
• «Побег из Шоушенка» — Ричард Фрэнсис-Брюс
• «Скорость» — Джон Райт
Лучший грим
Награду вручала Ума Турман
«Эд Вуд» — Рик Бэйкер, Ве Нилл и Йоланда Туссинг
• «Форрест Гамп» — Дэниел Стрипик, Холли Д’Амур и Джудит Кори
• «Франкенштейн Мэри Шелли» — Дэниел Паркер и Пол Энгелен
Лучший звук
Награду вручала Эллен Баркин
«Скорость» — Грегг Лэндейкер, Стив Маслоу, Боб Бимер и Дэвид Макмиллан
• «Прямая и явная угроза» — Дональд Митчелл, Майкл Хербик, Фрэнк Монтаньо и Артур Рочестер
• «Форрест Гамп» — Рэнди Торн, Том Джонсон, Деннис Сэндс и Уильям Каплан
• «Легенды осени» — Пол Мэсси, Дэвид Кэмпбелл, Кристофер Дэвид и Дуглас Гэнтон
• «Побег из Шоушенка» — Роберт Литт, Эллиот Тайсон, Майкл Хербик и Уилли Бёртон
Лучший звуковой монтаж
Награду вручала Сара Джессика Паркер
«Скорость» — Стивен Хантер Флик
• «Форрест Гамп» — Глория Бордерс и Рэнди Торн
• «Прямая и явная угроза» — Брюс Стэмблер и Джон Левек
Лучшие визуальные эффекты
Награду вручал Стивен Сигал
«Форрест Гамп» — Кен Ралстон, Джордж Мёрфи, Стивен Розенбаум и Аллен Холл
• «Маска» — Скотт Сквайрс, Стив Уильямс, Том Бертино и Джон Фархат
• «Правдивая ложь» — Джон Бруно, Томас Фишер, Жак Строуис и Патрик Маккланг
Лучший документальный полнометражный фильм
Награду вручали Джон Траволта и Сэмюэл Л. Джексон
«Майя Лин: Сильное чистое зрение» (Maya Lin: A Strong Clear Vision)
• «Жалобы исправной дочери» (Complaints of a Dutiful Daughter)
• «Воспоминания дня „Д“» (D-Day Remembered)
• «Свобода мыслей» (Freedom on My Mind)
• «Военная комната» (A Great Day in Harlem)
Лучший документальный короткометражный фильм
Награду вручали Джон Траволта и Сэмюэл Л. Джексон
«Время правосудия» (A Time for Justice)
• «Блюз Хайвэй» (Blues Highway)
• «89 мм от Европы» (89 mm od Europy)
• «Школа американских убийц» (School of the Americas Assassins)
• «Прямо в сердце» (Straight from the Heart)
Лучший анимационный короткометражный фильм
Победителя объявляли анимированные персонажи Warner Brothers — Даффи Дак и Багз Банни
«День рождения Боба» (Bob’s Birthday)
• «The Janitor»
• «Монах и рыба» (Le Moine et le poisson)
• «Треугольник» (The Triangle)
• «The Big Story»
Лучший игровой короткометражный фильм
Награду вручал Тим Аллен
«Эта замечательная жизнь Франца Кафки» (Franz Kafka’s It’s a Wonderful Life)
«Тревор» (Trevor)
• «Суд кенгуру» (Kangaroo Court)
• «В надежде» (On Hope)
• «Сироп» (Syrup)

См. также

Напишите отзыв о статье "Оскар (кинопремия, 1995)"

Примечания

  1. 1 2 [news.bbc.co.uk/2/hi/entertainment/4189561.stm Oscars hosts through history] (англ.). BBC News (27 февраля 2005). Проверено 31 июля 2010. [www.webcitation.org/66fNckEHa Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
  2. [www.variety.com/index.asp?layout=bio&peopleID=1695 Brian Lowry]. [www.variety.com/review/VE1117903888.html?categoryid=32&cs=1 The 67th Annual Academy Awards Review] (англ.). Variety (28 марта 1995). Проверено 31 июля 2010. [www.webcitation.org/66fNbor87 Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
  3. [oscar.kinonews.ru/1995/ ПРЕМИЯ «ОСКАР 1995»] (рус.). Kinonews.ru. Проверено 31 июля 2010. [www.webcitation.org/66fNdeDtu Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
  4. [www.imdb.com/event/ev0000003/1995 Academy Awards, USA (1995)] (англ.). IMDb. Проверено 31 июля 2010. [www.webcitation.org/66fNfyFhk Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
  5. [www.oscars.org/awards/academyawards/oscarlegacy/1990-1999/67nominees.html Лауреаты и номинанты (полный список)] (англ.)

Ссылки

  • [www.oscars.org/awards/academyawards/legacy/ceremony/67th-winners.html Лауреаты и номинанты 67-й церемонии награждения премии «Оскар» на официальном сайте киноакадемии] (англ.)
  • [www.imdb.com/event/ev0000003/1995 Лауреаты и номинанты премии «Оскар» в 1995 году на сайте IMDb] (англ.)
  • [www.imdb.com/title/tt0268875/ Ведущие и участники 67-й церемонии награждения премии «Оскар» на сайте IMDb] (англ.)
  • [awardsdatabase.oscars.org/ampas_awards/BasicSearchInput.jsp База данных по всем номинантам и победителям] (англ.)

Отрывок, характеризующий Оскар (кинопремия, 1995)

– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.