Долгоруково (Сердобский район)
Поделись знанием:
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
| Село
Долгоруково
|
Долгору́ково — село, административный центр Долгоруковского сельсовета Сердобского района Пензенской области. На 1 января 1998 года — 724 жителя.
Содержание
География
Село расположено на северо-западе Сердобского района, на правом берегу реки Арчады (притоке Хопра). Расстояние до районного центра город Сердобск — 22 км.[1]
История
По исследованиям историка — краеведа Полубоярова М. С., село основано князем Иваном Ивановичем Долгоруким в конце XVII века, который в 1722 коду продал его князю Лариону Сафаровичу Кугушеву, часть перешла к майору Петру Артемьевичу Локустову (Локстову?), в 1766 году на средства которого была построена церковь во имя священномученика Петра Александрийского с приделом во имя иконы Божье Матери «Знамение». В 1747 году — село Завального стана Пензенского уезда, с 1780 года — в Сердобском уезде Саратовской губернии. С 1795 года принадлежало княгине Ольге Степановне Кугушевой. В 1837 году селом владела А. Ф. Горбунова, которая отпустила своих крестьян на волю, что вызвало недовольство соседних землевладельцев. С 1877 года — в Репьёвской волости. В начале XX века в селе — церковь (закрытая в 1930 году), церковно-приходская школа, начальная школа, лавка. В 1929 году в селе организован колхоз «Революционный путь», в 1955 году — колхоз имени С. М. Кирова, а с 1965 года — центральная усадьба совхоза «Долгоруковский»[1].
Численность населения
| год | 1747 | 1795 | 1859 | 1877 | 1886 | 1897 | 1911 | 1926 | 1959 | 1979 | 1989 | 1998 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| количество жителей | около 440 | около 300 | 958 | 1193 | 1480 | 1762 | 2100 | 2392 | 1029 | 815 | 698 | 724 |
Инфраструктура
В селе имеются: почта, телеграф, телефон[2], основная школа[3], фельдшерско-акушерский пункт[4], детский сад «Ёлочка»[5] библиотека, дом культуры, Знаменский храм (открыт вновь с 1998 года). Село газифицировано. До районного центра г. Сердобск проложена асфальтированная дорога.
Улицы
- Альшанка;
- Колхозная;
- Куган[6];
- Луговая;
- Ольховка;
- Павлина;
- Слепцова;
- Школьная.
Достопримечательности
 Внешние изображения
| |
|---|---|
| Знаменский храм | |
|
[img-fotki.yandex.ru/get/4527/133805371.7/0_5b664_e26510c_orig.jpg Храм во имя священномученика Петра Александрийского с приделом во имя иконы Божией Матери «Знамение» (Знаменский храм), с. Долгоруково. Фото Андрея Нугаева]. |
- Храм во имя священномученика Петра Александрийского с приделом во имя иконы Божией Матери «Знамение» (Знаменский храм) (1766 год).[7]
Известные земляки
- Кузнецов Константин Андреевич (25 мая 1900, с. Долгоруково Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Сердобского района Пензенской области – 19 января 1982, Пенза) — учёный-почвовед, доктор геолого-минералогических наук (1942), заслуженный деятель науки РСФСР (1971). Награждён орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта». Его труды использовались при создании почвенных карт районов Башкирии, Хакасии, Западной Сибири, Нарымского округа, Кулундинской степи, Ленинградской, Томской и Пензенской областей.[8]
- Мизин Сергей Васильевич (р. 13 марта 1922) — заслуженный учитель школы РСФСР (1966). В 1968 году — делегат Всесоюзного съезда учителей[9]
- Никишин Петр Осипович (1890, с. Долгоруково Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Сердобского района Пензенской области – 1978, Куйбышев) — журналист, краевед. Автор публикаций по истории губернии: «1905» (Пенза, 1925); «Как рождался Октябрь»; «Пензенские помещики и их крепостные накануне 1861 года», «Рабочее и профессиональное движение в Пензенской губернии: Материалы к истории» (Пенза, 1927).[10]
- Силаев Иван Сергеевич — (13 января 1923, с. Долгоруково Сердобского уезда Саратовской губ., ныне Сердобского района Пензенской области – 31 октября 1981, Кузнецк, Пензенской области) — рядовой, боец кавалерийского полка, добыл ценные сведения о расположении частей противника, Герой Советского Союза (1946)[11].
Напишите отзыв о статье "Долгоруково (Сердобский район)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.suslony.ru/Penzagebiet/serdobsk.htm Полубояров М.С. Населённые пункты Сердобского района]
- ↑ [www.russianpost.ru/rp/servise/ru/home/postuslug/searchops1#resultancor Почтовые отделения Сердобского района]
- ↑ [serdobsk-roo.ucoz.ru/index/spisok_obrazovatelnykh_uchrezhdenij/0-15 Список общеобразовательных учреждений Сердобского района]
- ↑ [miac.penza.net/maps/serdobsk/dolgoruk.htm Долгоруковский ФАП]
- ↑ [serdobsk-roo.ucoz.ru/index/spisok_dou/0-13 Список ДОУ Сердобского района]
- ↑ [www.serdobsky.ru/news-3-1698.html Социальная сфера]
- ↑ [inpenza.ru/serdobsk/dolgorukovo.php Долгоруково (Знаменское) Сеердобского района Пензенской области]
- ↑ [94.25.70.110/encyc/article.php?id=1482&word= Т. Б. Лебедева. Кузнецов Константин Андреевич / Пензенская энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2001, с. 278. (Электронная версия)]
- ↑ [94.25.70.110/encyc/article.php?id=1805 В. И. Дмитриева. Мизин Сергей Васильевич / Пензенская энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2001, с. 335. (Электронная версия)]
- ↑ [94.25.70.110/encyc/article.php?id=1991&word= О. М. Савин. Никишин Петр Осипович / Пензенская энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2001, с. 396. (Электронная версия)]
- ↑ [94.25.70.110/encyc/article.php?id=2790&word= М. С. Полубояров. Силаев Иван Сергеевич / Пензенская энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2001, с. 558. (Электронная версия)]
Ссылки
| В Википедии есть портал «Пензенская область» |
- [www.zspo.ru/about/legislative/5708/?sphrase_id=12246 Закон Пензенской области от 9 марта 2005 года № 774-ЗПО «Об административно-территориальном устройстве Пензенской области»]
- [www.ifns.su/58/025/000008.html Справочник почтовых индексов / кодов ОКАТО /налоговых инспекций ФНС / адресов]
- [rserd.pnzreg.ru/ Официальный сайт администрации Сердобского района]
- [penza-oblast.ru/map1129660_0_0.htm Долгоруково на карте Пензенской области]
| ||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Долгоруково (Сердобский район)
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
