Карповка (Пензенская область)

Село Карповка Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Пензенская областьПензенская область Муниципальный район Сердобский Сельское поселение Сокольский сельсовет Координаты 52°28′30″ с. ш. 44°03′48″ в. д.52.4751028° с. ш. 44.0635889° в. д. / 52.4751028; 44.0635889    Основан между 1721 и 1745 гг. Прежние названия Никитовка, Борисовка Высота центра 162 м Тип климата умеренно континентальный Население ↘694 человек (2007) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 84167 Почтовый индекс 442874 Автомобильный код 58 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=56256837005 56 256 837 005] Карповка Москва Пенза Сердобск Карповка

К:Населённые пункты, основанные в 1721 году

Ка́рповка — село Сокольского сельсовета Сердобского района Пензенской области.

География

Село расположено на юго-западе Сердобского района, по левому берегу реки Сердобы. Расстояние до районного центра город Сердобск — 13 км, до административного центра сельсовета села Соколка — 12,5 км.

История

По исследованиям историка — краеведа Полубоярова М. С., село основано между 1721 и 1745 годами. В это время земли на месте села принадлежали помещикам Карповым. Земельный надел у Капрповых был выкуплен князем Куракиным, отсюда и название села. В 1747 году — деревня Карповка Завального стана Пензенского уезда князя Александра Борисовича Куракина, 58 ревизских душ. На плане Генерального межевания в 1790 году обозначена как деревня Никитовка Сердобского уезда Саратовской губернии. В 1795 году — деревня Никитовка, владение его сиятельства действительного камергера и разных орденов кавалера князя Александра Борисовича Куракина, 69 дворов, 346 ревизских душ. До отмены крепостного права деревня принадлежала князю Куракину. В 1859 году обозначена как две владельческие деревни: Никитовка (Карповка), при речке Сердобе, 102 двора, число жителей всего — 563, из них мужского пола — 286, женского — 277; в деревне 2 мельницы; Борисовка (Карповка), при речке Сердобе, 98 дворов, число жителей всего — 474, из них мужского пола — 231, женского — 243. В 1899 году построена однопрестольная деревянная церковь во имя Покрова Божьей Матери, тёплая; количество домов в приходе — 278, всего прихожан — 1772, из них 912 — мужского пола, 860 — женского, имелась церковная школа. В 1911 году — село Карповка (Никитовка) Куракинской волости Сердобского уезда Саратовской губернии, в селе церковь, церковно-приходская школа; 279 дворов, численность населения: всего душ — 1762, из них — 875 мужского пола и 887 – женского; площадь посева у крестьян — 1238 десятин, из них на надельной земле — 911 десятин, на арендованной 327 десятин; имелось 40 железных плугов, 1 молотилка, 32 веялки. В 1913 году построен храм Покрова Пресвятой Богородицы, каменный, однопрестольный. До 12 ноября 1923 года — село Карповка Куракинской волости, затем вошло в Сердобскую волость. В 1927 году — село Карповка (Никитовка) Сердобской волости Сердобского уезда Саратовской губернии, с 1928 года — центр Карповского сельсовета Сердобского района Балашовского округа Нижне-Волжского края (с 30 июля 1930 года Балашовский округ упразднён, район вошёл в Нижне-Волжский край). С 1934 года — село Карповка Сердобского района Саратовского края, а с 1936 года — Саратовской области. В феврале 1939 года село Карповка, центр Карповского сельсовета Сердобского района, вошло в состав вновь образованной Пензенской области. В 1955 году в селе располагался колхоз имени Сталина. В 1980-х годах в селе находилась центральная усадьба совхоза «Хотяновский». До 2010 года село являлось административным центром Карповского сельсовета, 22 декабря 2010 года сельсовет упразднён, территория передана в Сокольский сельсовет.

Население

На 1 января 2004 года — 264 хозяйств, 713 жителей; на 1 января 2007 — 252 хозяйства, 694 жителя.

Численность населения по годам, чел.
1747	1795	1858	1859	1877	1886	1897	1911	1926
116	↗692	↗1002	↗1037	↗1104	↗1206	↗1336	↗1774	↗2142
1928	1938	1959	1979	1989	1996	2004	2007
↗2246	↘910	↘786	↘767	↗773	↘754	↘713	↘694

Инфраструктура

Село Карповка газифицировано, имеется центральное водоснабжение. В селе располагаются основная общеобразовательная школа, дом культуры, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, аптека, магазин, стадион, почтовое отделение, отделение Сбербанка России. Через село проходит асфальтированная трасса регионального значения «Тамбов—Пенза—Колышлей—Сердобск—Беково».

Улицы

• Ленинградская;
• Молодёжная;
• Московская;
• Набережная.

Достопримечательности

Внешние изображения
с. Карповка, Сердобский р-айон. Михайло-Архангельская церковь
	[pravoslavie58region.ru/serd-karp-0450.jpg Михайло-Архангельская церковь на сайте «Пенза православная»]

• Михайло-Архангельская церковь. 1911 год.

Ссылки

• [indexp.ru/58025000015.html Почтовые индексы России]
• [www.ifns.su/58/025/000015.html Справочник почтовых индексов/кодов ОКАТО/налоговых инспекций ФНС/адресов]
• [rserd.pnzreg.ru/ Официальный сайт администрации Сердобского района]
• [inpenza.ru/serdobsk/karpovka.php Карповка (Никитовка, Борисовка) Сердобского района Пензенской области]
• [www.zspo.ru/upload/iblock/501/1946.zip Закон Пензенской области от 15.09.2010 № 1946-ЗПО О внесении изменений в Закон Пензенской области «О границах муниципальных образований Пензенской области»]
• [penza-oblast.ru/map1129660_0_0.htm Село Карповка на карте Пензенской области]

Отрывок, характеризующий Карповка (Пензенская область)

Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.