Домари

Домари
Страны:	Сирия, Ливан, Израиль, Палестина, Египет, Иран, Ливия,Тунис, Алжир, Марокко, Судан, Турция, Афганистан, Индия
Регионы:	Ближний Восток, Кавказ, Африка
Общее число говорящих:	1,9 млн чел
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Индоарийская группа
Письменность:	арабский алфавит
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	inc
ISO 639-3:	rmt
См. также: Проект:Лингвистика

Язык домари — язык цыган-дом и некоторых родственных им этнических групп. Относится к индоарийской ветви индоевропейских языков.

Язык домари разделяется на диалекты:

• Наввари (Сирия, Ливан, Израиль, Палестина, Египет)
• Курбати/Горбати (Сирия, Иран, Ирак)
• Хелеби (Египет, Ливия, Тунис, Алжир, Марокко, Судан)
• Карачи (Турция, Иран, Кавказ)
• Мараши (Турция)
• Бараке (Сирия)
• Чури-вали (Афганистан)
• Домаки и Вогри-боли (Индия)

Также, считается, что язык люли происходит от домари, хотя в данный момент и является скорее этнолектом таджикского.

Литературной формы языка или его диалектов не существует. Для записи используется арабская письменность.

Происхождение

Предположительно, домы исходят из индийской кочевой касты – на это указывают наиболее характерные изоглоссы домарского языка, относящие его к центральной группе индоарийских языков (близок хинди, панджаби и гуджарати). Точно определить район первоначального заселения на сегодняшний момент затруднительно, так как домы слишком давно покинули свою территорию.

Наиболее характерные изоглоссы, связывающие домари с индоарийскими языками

Фонет.переход	санскрит	домари	перевод
ṛ > u,i	mṛṣṭaḥ	(na)mišta	ʻбольнойʼ
kṣ >k	akṣi	iki	ʻглазʼ
sm>m	tusme	itme	ʻвыʼ
y>dž	yuvatiḥ	džuwir	ʻженщинаʼ

Как и цыганский, домари сохранил некоторые архаичные фонетические черты:
1) сочетания согласных: st, št, dr
2) дентальные согласные в этимологически интервокальной позиции,

а также, как и цыганский, характеризуется новыми явлениями:
3) озвончение дентальных после n
4) восстановление спряжения в прошедшем времени у глаголов при помощи энклитических личных суффиксов
5) развитие агглютинативных падежных окончаний
6) появление глагольных маркеров временной удаленности

Черты 1-3 роднят домари с северо-западной веткой индоарийской группы.

Тип выражения грамматических значений и границы между морфемами

Домари принадлежит к смешанному морфологическому типу, сочетая в себе черты аналитизма (так выражаются дейктическая референция и большая часть локативных отношений) и синтетизма (валентностные отношения, глагольное субъектно-объектное согласование); смешанным образом выражаются модальность, время и вид глагола.
На уровне морфологической структуры различается старый слой флективной морфологии (падежное маркирование существительных, маркеры вида и субъектно-объектного согласования у глагола, притяжательно-объектное согласование у существительных, локативные показатели) и новообразующийся слой агглютинации (глагольная деривация и категория времени), также флективному характеру изменения подвержены множественные заимствования из арабского (сохраняют арабское словоизменение).

domiya mr-i
женщина.ном умирать:прош-ж.ед
ʻЖенщина умерла.ʼ

gar-om kamk-am
идти:прош-1.ед работать-сосл.1.ед
ʻЯ пошел работать.ʼ

zara šanš-i-r-m-ek
мальчик.ном рядом-ед.косв-2.ед-лок-пред.м.ед
ʻближайший к тебе мальчикʼ

Тип маркирования

В предикации маркирование вершинное, в посессивных конструкциях – двойное.

kury-o-s kažž-as-k
дом.ном-ед.ном.-3.ед человек-м.ед-абл (показатель 3.ед присваивается независимо от числа и лица посессора)
ʻдом человекаʼ

amа t-ird-o-m kury-i-s-ma bar-o-m-ki
я.ном класть-прош-1.ед-наст дом-ед.косв-3.ед-лок брат-ед.ном-1.ед-абл
ʻЯ поселился в доме моего брата.ʼ

Ролевая кодировка

Домари относится к аккузативным языкам, в отличие от многих современных индоарийских языков (например, хинди, урду), обладающих эргативным строем.
Косвенным падежом маркируется пациенс переходного глагола; пациенс непереходного, а также агенсы кодируются номинативом.

ama wiš-naw-id-om lamb-e
я.ном гореть-кауз-прош-1.ед лампада-косв.ж
ʻЯ зажег лампаду.ʼ

lamba wiš-ī-r-i
лампада.ном гореть-кауз-прош-ж
ʻЛампада горела.ʼ

kapi ban-y-ari
дверь.ном закрыть-Итр-3.ед
ʻДверь закрывается.ʼ

Базовый порядок слов

SVO. Прилагательное обычно в постпозиции по отношению к существительному, с которым согласуется, в посессивных конструкциях вершина всегда находится в препозиции.

Просодия

Характерные слоговые структуры: CV, CVC
Место ударения определяется морфологически.
Ударение падает:
1. на последний слог основы, если следом нет грамматического показателя
2. на показатель рода/числа, посессивные личные окончания, личные показатели предлогов,
субъективные согласовательные показатели глагола, постпозитивные синтетические приглагольные маркеры отрицания.

Безударные показатели: показатели косвенных падежей, показатель времени, энклитический объектный показатель.

Ссылки

• [romani.humanities.manchester.ac.uk/files/21_domari.shtml Domari]
• [www.domresearchcenter.com/journal/12/domari1.html Learning Domari]
• [books.google.ru/books?id=IHl7M2CpTMkC&dq=domari+ergative&hl=ru&source=gbs_navlinks_s A Grammar of Domari]

Отрывок, характеризующий Домари

Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.