Турзо, Дьёрдь
| Дьёрдь (Юрай) Турзо György Thurzó (венг.) / Juraj Thurzo (словац.)<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 7 декабря 1609 — 26 декабря 1616 | |||
| Рождение: | 2 сентября 1557 Льетавский Град | ||
| Смерть: | 26 декабря 1616 (59 лет) Битчьянский Град, Битча, Королевство Венгрия (ныне — Жилинский край, Словакия) | ||
Дьёрдь (Юрай) Турзо (1557, замок Льетавский Град у Жилины — 1616, Битча) — венгерский аристократ и государственный деятель. Граф. Палатин Венгрии в 1609—1616 гг.
Биография
Сын дворянина Ференца Турзо (1515—1574), бывшего епископа Нитранского, снявшего сан и перешедшего в лютеранство, и его второй супруги, хорватской графини Екатерины Зриньи (Зринской) (1548—1585).
С 1598 года был советником императора Рудольфа II, с 1599 года королевский дворецкий, с 1602 года командовал гарнизоном крепости Нове-Замки. Как и значительная часть венгерского дворянства, участвовал в многочисленных войнах с турками.
Палатин Венгерского королевства с 7 декабря 1609 года по 26 декабря 1616 года при короле Матвее II (императоре Матиасе). Сторонник союза венгерской знати с Габсбургами.
Был очень подлым и своенравным человеком. Для того чтобы прославить себя и продвинуть свои далеко идущие планы, делал громкие и благородные поступки. Знал латинский, греческий, немецкий, венгерский и словацкий языки. Словацкий язык он использовал в качестве официального языка в своей резиденции. Поддерживал школы, церкви, искусство. Построил первый санаторный дом у источников в Раецке Теплице. Основал Турзовку.
Умер 26 декабря 1616 года в своей резиденции — замке Битчьянский Град в г. Битча (ныне — город-райцентр в Жилинском крае, Словакия).
Участие в «деле графини Батори»
29 декабря 1610 года во главе вооружённого отряда лично арестовал в Чахтицком замке венгерскую графиню Эржебет Батори, которая обвинялась в массовых убийствах молодых девушек. Как палатин Венгрии контролировал проведение следственных и судебных мероприятий по делу «Чахтицкой пани». В частности, графиню Батори он своей властью приговорил к вечному заточению в её замке. Суд над подручными графини проходил в его резиденции — замке Битчьянский Град.
Существует версия (Л. Надь и др.), согласно которой Д. Турзо сфабриковал это дело о «кровавой графине», так как претендовал на часть обширных земельных владений рода Батори. Эта точка зрения легла в основу сюжета фильма Юрая Якубиско «Батори» (2008). Во время процесса захватил владения с помощью силы и сплетен, насильно содержал княгиню в камнях замка, оставив лишь один камень, чтобы подавать непотребную пищу. Не позволял с ней общаться. В течение двух лет княгиня, претерпев все муки, сошла с ума и умерла.
В искусстве
Дьёрдь Турзо нередко фигурирует в литературных и кинематографических произведениях, которые посвящены графине Эржебет Батори. В зависимости от тенденции, он выступает как положительным, так и отрицательным персонажем.
Кинематограф
- «Метаморфозы» (Metamorphosis, ФРГ, Венгрия, Канада, Великобритания, Австралия, 2007).
- «Батори» (Bathory, Словакия/Чехия/Великобритания/Венгрия, 2008).
- «Графиня» (The Countess, Франция/Германия, 2009).
- «Кровавая леди Батори» (Lady of Csejte, Россия/США, 2015).
Напишите отзыв о статье "Турзо, Дьёрдь"
Отрывок, характеризующий Турзо, Дьёрдь
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
