Живописцев, Виктор Петрович

Виктор Петрович Живописцев
Виктор Петрович Живописцев
Место рождения:	село Сабарка Суксунского района, Пермская губерния ныне Пермский край
Научная сфера:	химия
Место работы:	Пермский государственный университет
Альма-матер:	Пермский государственный университет
Награды и премии:

Ви́ктор Петро́вич Живопи́сцев (22 сентября 1915 года — 22 октября 2006 года, Пермь) — советский и российский химик, доктор химических наук, профессор, заведующий кафедрой аналитической химии (1967–1989), ректор Пермского государственного университета (1970–1987), вошедший в историю вуза как "ректор-строитель". Заслуженный деятель науки РСФСР (1973).

Биография

Виктор Петрович Живописцев родился 22 сентября 1915 года в селе Сабарка Суксунского района Пермской губернии (ныне — Пермский край). После окончания с отличием Оханского педагогического техникума в 1933 году поступил на химический факультет Пермского государственного университета, который закончил в 1938 году и был оставлен ассистентом на кафедре аналитической химии.

Участвовал в Великой Отечественной войне, где начинал солдатом 32-го отдельного сапёрного батальона, а закончил начальником химической лаборатории 1-го Дальневосточного фронта.

После войны вернулся к педагогической и научной деятельности. В 1951 году защитил кандидатскую диссертацию, а в 1952 году был переведён на должность доцента кафедры органической химии. В 1965 году защитил докторскую диссертацию и был избран профессором кафедры органической химии.

С 1967 по 1989 — заведующий кафедрой аналитической химии Пермского государственного университета.

С июля 1970 года по 12 марта 1987 год В. П. Живописцев был ректором Пермского государственного университета и председателем Совета ректоров вузов Перми. Также много лет Виктор Петрович был членом Научного совета по аналитической химии Академии наук СССР, в 1971 году был делегатом XXIV съезда КПСС, а в 1977 — XVI съезда профсоюзов СССР, несколько раз избирался членом Пермского обкома КПСС.

Виктор Петрович Живописцев скончался 22 октября 2006 года в Перми.

Научная и организационная деятельность

Сферой научных интересов Виктора Петровича были «целенаправленный синтез новых органический соединений, изучение процессов их комплексообразования с неорганическими ионами и выход в практику применения синтезированных соединений в неорганическом анализе». Также одним из направлений работы было исследование химических реагентов — пиразолонов — и их использование. Пермская школа аналитиков, возглавляемая В. П. Живописцевым, получила широкую известность в стране.

В. П. Живописцев был инициатором и первым научным руководителем лаборатории органических реагентов, которая была открыта в январе 1973 года при кафедре аналитической химии.

В. П. Живописцевым опубликовано более 300 научных статей, получено 56 авторских свидетельств на изобретения. В соавторстве с Е. А. Селезнёвой в 1975 году в издательстве «Наука» была издана монография «Аналитическая химия цинка». Под его руководством подготовлено 25 кандидатов и 2 доктора наук.

По инициативе ректора В. П. Живописцева был создан Музей истории Пермского университета (приказ № 3 от 6 января 1973 года).

В историю Пермского университета В. П. Живописцев вошёл как ректор-строитель. В течение 17 лет его ректорского срока (1970–1987) учебные, научные и производственные площади университета выросли более чем в два раза. Под его руководством построены химический корпус (№6), студенческий Дом культуры (корпус №7), экономический корпус (корпус №12), двухзальный спортивный корпус (№10), четыре студенческих общежития (№ 2, 5, 6, 7), лыжная база, столовая на 530 посадочных мест (сегодня — корпус юридического факультета №9), профилакторий.

Награды

за военные заслуги

• Орден Отечественной войны 2 степени
• Медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За победу над Японией»

за заслуги перед государством и обществом

• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден Дружбы народов
• Орден «Знак Почёта»
• Медаль «За трудовое отличие»
• награждён знаком «Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации»

Память

• 22 октября 2010 года на фасаде химического корпуса Пермского государственного университета открыта мемориальная доска.

Источники и ссылки

1. [www.psu.ru/universitet/doska-pocheta-universiteta/zasluzhennye-professora-permskogo-gosudarstvennogo-natsionalnogo-issledovatelskogo-universiteta/viktor-petrovich-zhivopistsev Виктор Петрович Живописцев] // Доска почёта университета. Заслуженные профессора ПГУ.
2. Костицын В. И. [www.psu.ru/files/docs/science/books/mono/kostitsyn_rektory_2006_193_256.pdf Живописцев Виктор Петрович] // Костицын В. И. Ректоры Пермского университета. 1916–2006. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Перм. ун-т. Пермь, 2006. 352 с. С. 232–277.
3. Живописцев Виктор Петрович // [www.psu.ru/files/docs/ob-universitete/smi/knigi-ob-universitete/prof_psu.pdf Профессора Пермского государственного университета: (1963–2001)] / Гл. ред.: В. В. Маланин. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. 419 с. С. 262–263.
4. [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803795860&viewMode=B_1803401803&link=1 Живописцев Виктор Петрович] // Энциклопедия "Пермский край".
5. [libinfo.org/index/index.php?id=213028 Живописцев Виктор Петрович] // Libinfo.Org. Библиотека исторической информации.
6. [www.psu.ru/news-archive/year-2010/otkrytie-memorialnoj-doski Открытие мемориальной доски В. П. Живописцеву] // ПГУ, 22.10.2010.

Отрывок, характеризующий Живописцев, Виктор Петрович

Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…