Ивановский, Вацлав Леонардович

Вацлав Леонардович Ивановский

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Вацлав Леона́рдович Ивано́вский (белор. Вацлаў Леанардавіч Іваноўскі; 25 мая (7 июня) 1880 — 7 декабря 1943, Минск) — белорусский общественный деятель, профессор.

Один из основателей Белорусской революционной громады и Белорусской социалистической громады. С 1907 года издавал в Санкт-Петербурге газету на белорусском языке.

В 1918 году министр образования в правительстве БНР. С осени 1919 года член Временного Белорусского исполнительного комитета, издатель журнала «Рунь». С марта 1920 года ректор Минского пединститута.

В 1922—1939 годов — в Польше, профессор Варшавского политехнического института. После присоединения Западной Беларуси 1939 — преподаватель Вильнюсского университета.

После начала Великой Отечественной войны стал сотрудничать с немецкими оккупантами и 17 ноября 1941 года стал бургомистром Минска. С конца июня 1943 по декабрь 1943 года также входил в состав «Белорусской рады доверия» при генеральном комиссаре Генерального комиссариата Белоруссия. Один из лидеров подпольной Партии белорусских националистов. Поддерживал тайные связи с Армией Крайовой и пытался через польское подполье войти в контакт с правительством Великобритании .

Застрелен в декабре 1943 года агентом НКГБ СССР, вскочившим в его пролётку. Похоронен на Кальварийском кладбище г. Минска

Братья В. Ивановского также были известны. Юрай (Ежи) Ивановский — министр в Польше (1918—1919), потом сенатор в Польше (1930—1935), затем офицер в составе польских заграничных сил. Младший брат — Тадеуш Ивановский (Тадас Иванаускас) — академик, директор Института биологии Академии наук Литвы. Ещё один брат, Станислав — адвокат.

Литература

• Вацлаў Іваноўскі, 1880—1943. — Менск, 1990;
• Turonek J. Waclaw Iwanowski i odrodzenie Bialorusi. — Warszawa, 1992;
• Туронак Ю. Вацлаў Іваноўскі і адраджэньне Беларусі // Маладосць. 1994, № 8-9; ЭГБ, т. 3.

Ссылки

• mk.by/archiv/23.07.2004/rub14.php
• slounik.org/122265.html

Отрывок, характеризующий Ивановский, Вацлав Леонардович

Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.