Изюмский приборостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского

ИЗЮМСКИЙ ПРИБОРОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД им. Ф.Э. Дзержинского (ИПЗ)
Тип	Государственное предприятие
Основание	1953
Основатели	Министерство оборонной промышленности СССР Устинов Дмитрий Фёдорович Зверев Сергей Алексеевич
Расположение	Проспект Ленина Дом 66 Изюм, Харьковская область 64300 СССР СССР
Ключевые фигуры	Директор Мычак Олег Николавевич Главный инженер Потапенко Владимир Яковлевич
Отрасль	Военно-Промышленный Комплекс
Продукция	Оптическое приборостроение, оптическое стекловарение, оптико-механическое производство
Оборот	200'000'000 SUR, советских рублей
Число сотрудников	20'000 (1970 год), 15'000 (1980 год), 10'000 (1990 год)
Материнская компания	Министерство оборонной промышленности СССР (1953 год)
Сайт	К:Википедия:Статьи со сложным входом в Модуль:URL

К:Компании, основанные в 1953 году

Изюмский приборостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского (1953—1992) — предприятие Министерства оборонной промышленности СССР, производственное объединение оптического приборостроения, оптики и точной механики, оптического стекловарения, огнеупорной керамики и других основных и вспомогательных производств, на предприятии проводились конструкторские и технологические работы в области оптических систем и опытного оптического стекловарения. В связи с новой финансовой и экономической политикой в 1992 году правопреемником Изюмского приборостроительного завода им. Ф. Э. Дзержинского был назначен Изюмский казенный приборостроительный завод.

История

В результате послевоенного восстановления экономики и политики мобилизации в промышленности удалось значительно превысить экономические показатели довоенного времени и перейти к развитию наукоемких производств, машиностроения, ракетной техники, точной механики и оптики. Середина 1950-х годов характеризовалась большим размахом промышленного строительства и техническим переоснащением предприятий оборонной промышленности. Высокий уровень военной техники, мощное развитие ракетостроения, интересы обеспечения безопасности страны требовали новых направлений в развитии оптического приборостроения. Наступала эра ракетной техники и высокоточного вооружения.

Министерство оборонной промышленности

В период 1950-х годов произошли крупные изменения в советском правительстве, укрупнены министерств путём объединения, 15 марта 1953 года формируется Министерство оборонной промышленности и 14 декабря 1957 года Государственный комитет по оборонной технике. В 1956 году в связи с появлением принципиально новых видов вооружений ракетной техники, система обозначений (индексов) образцов вооружений, применяемая в не секретной переписке, претерпела ряд изменений. В Министерстве обороны 19 ноября 1960 года Главное артиллерийское управление (ГАУ) переименовывается в Главное ракетно-артиллерийское управление (ГРАУ), которое является государственным заказчиком военной техники, в начале 1960 году представительство военного заказчика размещается на заводе.

В период с 15 марта 1953 года по 2 марта 1965 года формируется организационная структура управления военно-промышленным комплексом СССР (ВПК). На производстве стиль речи приобретает новый деловой оборот: миноборон, миноборонпром, главком, главк, главпред, военпред, госзаказ, госприёмка, прибор, третья смена (работа в три смены), аврал, приказ, ценное указание, на ковер, по головке не погладят. По распределению на завод направляется и устраивается на работу большое количество молодых рабочих, техников, инженеров, которые проживают в общежитиях.

Строительство завода оптических приборов

Решение о строительстве в городе Изюме казенного завода оптических приборов было принято 30 октября 1916 года Военным Советом Российской Империи во главе с военным министром Шуваевыв Дмитрием Савельевичем, членами совета генералом Поливановым Алексеем Андреевичем, генералом Сухомлиновым Владимиром Александровичем, Военный Совет Российской Империи «постановил приступить к строительным работам казенного завода оптических приборов в городе Изюме». Проектные работы проводились в Главном артиллерийском управлении генералом Маниковским Алексеем Алексеевичем и полковником Добродумовым В. А. На необходимость завода по оптическому стекловарению и оптическому приборостроению указывал опыт предприятий Шотта и Цейсса в городе Йена, «связь стекловаренного и оптического заводов намечена Главным Артиллерийским Управлением в городе Изюме, где оба завода предполагается расположить на одной территории».

Согласно представления в Государственную думу от 31 октября с. г. за № 11800 секр. об отпуске средств на постройку казенного завода оптических приборов, этот завод будет построен в том же городе Изюме; соединение в одном месте двух заводов — оптического стекла и оптических приборов — будет не только выгодно в экономическом отношении, но и весьма целесообразно в техническом отношении, потому что успешность производства обоих заводов в сильной степени зависит от их постоянной связи и взаимоотношений. На постройку и оборудование завода оптического стекла потребуется около одного строительного сезона (1917 г.) Подписи: Военный министр генерал Шуваев Дмитрий Савельевич и Начальник артиллерийского управления генерал Маниковский Алексей Алексеевич.

— Военная промышленность России в начале XX века 1900-1917. Сборник документов. Представление Военного министерства
в Государственную думу о постройке завода оптического стекла в г. Изюме № 14052 от 31 декабря 1916 г. - М: Новый хронограф, 2004

После согласования проекта строительства работы переносятся из города Петербурга в город Изюм. В этот период на Изюмском заводе оптического стекла ожидали поставку оборудования из Петрограда, вагоны с оборудование не прибыли в город Изюм и были остановлены в городе Воронеж, переправлены в город Пермь, затем в город Подольск и город Красногорск.

В 1917 и 1918 года казенный оптико-механический завод ГАУ из Петрограда оказался в городе Воронеж, затем в городе Пермь, в 1918 году оказался в Подольске. Строительство в городе Изюме было остановлено, в условиях германской оккупации чертежи проекта по строительству Изюмского завода оптического стекла пропали.

— Давыдов Б. В. От лупы до высокоточного оружия - М: интернет изд. Независимая Газета, 203

15 марта 1918 года было объявлено о «расстройстве военной промышленности». С апреля 1918 года по ноябрь 1918 года в связи с германской оккупацией города Изюма строительство завода остановилось. Офицеры и военные инженеры Главного Артиллерийского Управления отбывают в город Харьков, затем в город Петроград.

В 1946 году Устинов Дмитрий Фёдорович, Рябиков Василий Михайлович и Гайдуковым Львом Михайловичем по результатам работы советского института Нордхаузен в оккупационной зоне в Германии, созданный для изучения военно-промышленного комплекса завода Монтанья по производству ракет Фау-2, совместно с сотрудниками института Нордхаузен принимают решение, что ракета не относится к боеприпасам и является новым перспективным видом вооружения, основанным на военно-промышленном комплексе.

В 1947 году на Изюмский завод оптического стекла по репарации из Германии города Йена поступили два эшелона оборудования и прибыли 52 сотрудника с завода Карл Цейс. Начиная с 1950 года на всех заводах оптического стекла, оптико-механических заводах и заводах оптического приборостроения работало около 300 немецких специалистов. Немецкие и иностранные специалисты распределялись управлением по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД СССР из лагеря «Свободная Германия» в городе Красногорске Москвой области, из которого немецкие, румынские, японские пленные добровольно изъявляли желание работать на Красногорском, Загорском, Лыткаринском, Изюмском заводах и других заводах будущего военно-промышленного комплекса СССР. К началу 1953 года военнопленные из города Изюма были интернированы, некоторые не были интернированы по семейным обстоятельствам и продолжали проживать в городе Изюме и продолжали работать на заводе.

Министр оборонной промышленности Устинов Дмитрий Фёдорович и замминистра оборонной промышленности Зверев Сергей Алексеевич принимают решение о строительстве приборостроительного завода в городе Изюме, и постановлением Совета Министров в 1953 году Изюмскому заводу оптического стекла присваивается наименование Изюмский приборостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского. Строительство завода оптических приборов осуществлялось без прекращения производства оптического стекловарения путём расширения производства и увеличения производственной территории.

В период с 1953 по 1970 годы производственная территория завода увеличилась в 10 раз, численность работающих на предприятии составляла около 10 тысяч сотрудников. К началу 1970-х годов предприятие представляло собой военно-промышленный комплекс, производственное объединение оптического приборостроения, точной механики и оптики, оптического стекловарения, огнеупорной керамики и других основных и вспомогательных производств, на предприятии проводились конструкторские и технологические работы в области оптических систем и опытного оптического стекловарения.

Научно-технические работы

В 1963 году начат выпуск первых прицелов для противотанковых ракетных комплексов, 9Ш16 прицел комплекса 9К11 Малютка, в 1968 году 9Ш115 прицел комплекса 9К14 Малютка-М. Противотанковые ракетные комплексы с оптическими прицелами Изюмского приборостроительного завода им. Ф. Э. Дзержинского активно использовались в арабо-израильской войне 1973 года, поразив большое количество бронированной и вспомогательной техники, по оценке арабской стороны с помощью противотанковых ракетные комплексов за 18 дней военных действий было выведено из строя порядка 800 израильских танков. Комплекс 9К11 и 9К14 Малютка можно отнести к несомненным удачам отечественного ракетостроения. За время производства поставлено более чем 35 стран мира в количестве более 300 тысяч штук. Противотанковый ракетный комплекс Малютка выпускался до 1984 года. В настоящее время предлагает вариант модернизации комплекса, получивший обозначение Малютка-2.

В 1970 году поставлен на вооружение 9Ш119 прицел комплекса 9К111 Фагот. Заводские испытания комплекса проводились в 1967—1968 годах, которые были признаны неудачными, из-за низкой надежности систему управления ракетой по проводам. После устранения неисправностей в марте 1970 году комплекс прошел государственные испытания. Постановлением СМ № 793—259 от 22 сентября 1970 года комплекс 9К111 Фагот был принят на вооружение. В период с 1970 по 1971 годов на Кировскому заводе Маяк было изготовлено противотанковых комплексов Фагот с прицелами 9Ш119 в количестве более 800 штук. Комплекс 9К111 Фагот экспортировался во многие страны мира и применялся во многих локальных конфликтах последних десятилетий, производился по лицензии в Болгарии, состоит на вооружении в странах Ал­жи­р, Ан­го­ла, Аф­га­ни­ста­н, Бе­ло­рус­сия, Бол­га­рии, Бос­ния, Гер­це­го­ви­на, Венг­рия, Гре­ция, Ин­дия, Ира­н, Ира­к, Йе­ме­н, Ка­зах­ста­н, Ку­ба, Ку­вей­т, Ли­вия, Мо­зам­би­к, Поль­ша, Сер­бия, Си­рия, Сло­ва­кия, Сло­ве­ния, Фин­лян­дия, Хор­ва­тия, Че­хия, Эфио­пии, Иордания, Северная Корея, Никарагуа, Перу, Румыния, Вьетнам, Китай.

В 1978 году на вооружение был поставлен противотанковый ракетный комплекс 9К115 Метис с прибором наведения и управления 9С816, который управляет ракетой 9М115 с полуавтоматической системой наведения. Важным резервом снижения габаритов, массы и стоимости комплекса 9К115 Метис стало упрощение прибора наведения и автоматизированной системы управления в одном корпусе прибора 9С816. Ракета 9М115 оснащена трассером, наземная аппаратура получает информацию от трассера об угловом положении противотанковой управляемой ракеты в полете, что позволяет корректировать положение ракеты в полете через команды, управляемые ракетой и выдаваемые на прибор 9С816 по проводной линии связи. Стрельба может вестись с неподготовленных позиций из положения лежа, стоя с плеча. Возможна стрельба с установок на бронированных машинах, из укрытий в последнем случае требуется около 6 метров свободного пространства сзади для выброса пламени из сопла ракеты.

В период 1980-х годов на вооружение был поставлены комплексы высокоточного управляемого вооружения 9К116 Кастет, 9К116-1 Бастион, 9К116-2 Шексна, 9К116-3 Басня, разработки проводились с приборами наведения 9Ш115, 9Ш115А, 9Ш116, 9Ш135. В 1981 году на вооружение был принят комплекс 9К116 Кастет с прибором наведения 9Ш135, который управлял по лазерному лучу ракетой 9М117, выстреливаемой из ствола 100-мм противотанковой пушки 2А29К Кастет. В 1980 году до завершения государственных испытаний комплекса 9К116 Кастет было принято решение развернуть широкую разработку унифицированных комплексов высокоточного управляемого вооружения для танков Т-54, Т-55 и Т-62. Практически одновременно разрабатывался комплекса 9К116-1 Бастион, совместимый со 100-мм нарезными пушками Д-10Т танков типа Т-54, Т-55 и комплекс 9К116-2 Шексна, предназначенный для танков Т-62 с 115-мм гладкоствольными пушками У-5ТС. Ракета 9М117 заимствована от комплекса 9К116 Кастет без изменений, при этом в комплексе 9К116-2 Шексна ракета оснащалась опорными поясами для обеспечения устойчивого движения по стволу 115-мм калибра. В результате в сжатые сроки при относительно небольших затратах были созданы модернизации танков третьего поколения: Т-54, Т-55, Т-62 с ракетным вооружением в значительной мере равносильной огневой мощи на больших дистанциях стрельбы с танками четвёртого поколения.

Разработка танковых комплексов управляемого вооружения была завершена в 1983 году. В период 1983—1990 годов были завершены конструкторские работы и технологическая подготовка производства прибора наведения ПНК, с дальностью обнаружения, распознавания цели и управление ракетой не менее 8 км, с габаритными размерами не более портативного телевизора, и весом 9.5 кг.

Оптическое приборостроение

Основное производство оптических систем в основном изготавливает оптико-электронные системы (EOS), оптические приборы наблюдения (DVS), приборы ночного наблюдения (NVS), приборы дневного и ночного наблюдения (DNVS), оптические прицелы (OSS), оптико-электронные системы противовоздушной обороны (ADDEOS), оптико-электронные системы наведения (EOTS), оптико-электронные системы управления огнём (EOFCS) для военной техники и высоко-точного вооружения, использует оптические компоненты, поступающие от собственного производства оптических компонентов и некоторые комплектующие закупаются по кооперации на других оптико-механических предприятиях и предприятиях оптического приборостроения. Производственная мощность оптических систем составляет не более 2 тысячи оптических систем ежегодно или не более 200 оптических систем каждый месяц. Оптические системы складируются и учитываются по наименованию оптической системы и номеру заказа. Со склада оптические системы отгружаются заказчикам.

Оптико-электронные системы наведения (EOTS)

Тип образца	Фото	Оптическая Система	Дальность	АСУ	Ракета	Головка	Комплекс	НАТО	Пусковая установка	Экспорт
1963		9Ш16	3.0 км	9С415	9М14	-	Малютка	Sagger	9П110 9П111	Китай, Иран, Вьетнам, Ливия, Хорватия, Болгария, Туркмения, Марокко, Йемен, Киргизия, Мозамбик, Израиль
1970		9Ш119	2.0 км	9С474	9М111	-	Фагот	Spigot	9П135	Россия, Афганистан, Болгария, Венгрия, Индия, Иордания, Иран, Северная Корея, Кувейт, Ливия, Никарагуа, Перу, Польша, Румыния, Сирия, Вьетнам, Финляндия
1974		9Ш119М	4.0 км	9С474	9М113	-	Конкурс	Spandrel	9П135 9П148	Индия, Иран, Польша, Сирия, Египет, Болгария, Китай
1978		-	2.0 км	9С816	9М115	-	Метис	Saxhorn	9П151	Бангладеш, Китай
1980		9Ш135	3.0 км	9С53 9С58	9М117	9Э421 9Э431	Кастет Бастион Басня	Swinger	2А29 Рапира Т-54 Т-55 Т-62	Россия, Казахстан, Хорватия, Болгария
1985		ПНК	5.0 км	9С516 9С517	9М119	9Э431	Рефлекс	Sniper	Т-80	Узбекистан, Пакистан, Корея, Кипр, Ангола, Великобритания, США

Оптическое стекловарение

Освоенные технологии выработки стекла

Наименование предприятия	Страна	НТР	Полоса (штапик)	Сляб (отливка)	Прессовка (шамотная)	Прессовка (бесшамотная)	Капля (шарик)	Освоенные технологии выработки стекла	Объём выработки стекла, тон в год	Количество типов стекла	Количество работающих на предприятии
1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	11
ИПЗ	Украина	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	6	30’000	120	15’000
ЛЗОС	Россия	-	-	освоено	освоено	освоено	-	3	20’000	120	10’000
SCHOTT	Германия	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	6	20’000	250	10’000
HOYA	Япония	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	освоено	6	30’000	250	15’000

Начало экономического кризиса

В период 1990-х годов экономический союз «стран экономической взаимопомощи», в который входило более 20 стран (Болгария, Польша, Чехословакия, Финляндия, Монголия, Вьетнам, Лаос, Ирак, Куба, Мексика и другие) со штаб-квартирой в Москве прекратил экономическое взаимодействие, в дальнейшем расчеты между странами проводились в долларах США через Международный банк экономического сотрудничества и Международный инвестиционный банк.

В период начала мирового кризиса 1990-х годов «переводной рубль», «советский рубль» были выведены из обращения, собственные оборотные средства и валютная выручка предприятия были обнулены. В последующие этапы кризиса торговый оборот предприятия экономистами рассматривались фундаментально как собственные оборотные средства предприятия, которые приводят к повышению цен на товары и услуги, поэтому доходы предприятия изымались из собственного оборота предприятия и ликвидировались в порядке проведения финансовых реформ, например, в порядке ликвидации валютной выручки по курсу обмена валют, установленному национальным банком. Новая финансовая политика приводила к увеличению краткосрочной кредиторской задолженности и снижению торгового оборота и доходов предприятия.

Доходы предприятия увеличивались за счет снижения себестоимости продукции, использовалась фундаментальная либеральная политика ликвидации, при которой ликвидировались: численность работников, социальные и производственные объекты. Производительность труда рассматривалась фундаментально, и увеличивалась за счет снижения времени на единицу выпускаемой продукции, то есть за счет сокращением численности работающих на предприятии. Показатель численности работающих прямо-пропорционально связан с масштабом производства, масштаб производства снижался за счет уменьшения численности работающих, применялась политика локаута.

В период до мирового экономического кризиса 1990-х годов производство оптического приборостроения и оптического стекловарения в городе Изюме занимало первое место среди мировых лидеров оптического стекловарения, в мировой экономике не существовало подобных производств, объединяющих оптическое приборостроительное производство и оптическое стекловаренное производство. Возможными ближайшими конкурентами на мировом рынке могли быть корпорации HOYA в Японии и SCHOTT в Германии.

По мнению Наоми Кляйн экономисты причастны к тому, что кризисные ситуации в разных странах мира были использованы. В частности, в 2007 году Наоми Кляйн представила результаты социологического расследования последствий шоковой терапии в экономике, приводит сравнительный анализ между опытами по введению человека в состояние шока при помощи шоковой терапии в медицине и шоковой терапии в экономике, которую экономисты Милтон Фридман, Джеффри Сакс проводили в отношении СССР и в других странах для углубления ситуации с кризисом и развития в этих странах гуманитарной катастрофы.

— Наоми Кляйн. Доктрина шока — М.: Добрая книга, 2009. — 656 с.

В результате новой финансовой и экономической политике, кризисная ситуация на производстве и в обществе переросла в кризисную тенденцию, сопровождающуюся шоковой терапией с экономическим, социальным и политическим давлением, правопреемником Изюмского приборостроительного завода им. Ф. Э. Джержинского был назначен Изюмский казенный приборостроительный завод.

Ключевые фигуры

Гречко Андрей Антонович		Мычак Олег Николаевич		Бабиченко Любовь Ивановна
Кулешов, Павел Николаевич		Потапенко Владимир Яковлевич		Приходько Аркадий Владимирович
Устинов Дмитрий Фёдорович		Нейченко Юрий Владимирович
Зверев Сергей Алексеевич		Файфер Борис Николаевич
Финогенов Павел Васильевич
Смирнов Леонид Васильевич
Шипунов Аркадий Георгиевич
Шомин Николай Александрович

Список используемой литературы

См. также

• Министерство обороны СССР
• Список министерств СССР
• Список министров промышленности
• Министерство вооружения СССР
• Министерство оборонной промышленности СССР (Миноборонпром)
• Государственный комитет СМ СССР по оборонной технике
• Государственный комитет по оборонной технике СССР
• Главное ракетно-артиллерийское управление Министерства обороны (Главк)
• Главное автобронетанковое управление Министерства обороны
• Военно-промышленный комплекс СССР
• Представительство заказчика (Военпред)
• Индекс ГРАУ
• Индекс ГБТУ
• Классификация НАТО
• Наименования вооружений
• Ракетное оружие
• Изюмский завод оптического стекла
• Изюмский казенный приборостроительный завод
• Изюмский приборостроительный завод

Ссылки

• [www.grwar.ru/library/Manikovsky/index.html Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну — Москва: 1937]
• [www.grwar.ru/library/Mikhayloff-Notes/index.html Михайлов В. С. Очерки по истории военной промышленности — Москва: ВСНХ СССР, 1928]
• [www.zenitcamera.com/archive/misc/gko-docs.html Документы Государственного комитета обороны СССР, относящиеся к оптической промышленности]
• [militera.lib.ru/research/simonov_ns/index.html Симонов Н. С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920—1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. — М.: РОССПЭН, 1996.]
• [bookre.org/reader?file=630898&pg=5 Оружие победы, под. ред. Новикова Н. И. — Москва: Машиностроение, 1985.]
• [aopmz.com.ua/your-details Рыжов Леонид Степанович]
• [www.zenitcamera.com/qa/qa-logos.html Знаки предприятий оптической промышленности СССР]
• [www.ng.ru/history/2003-11-21/5_lupa.html Давыдов Б. В. От лупы до высокоточного оружия]
• [historical-articles.blogspot.ru/2011/07/1914-1917.html Поликарпов В. В. Оптическое стекло для русской артиллерии. 1914—1917 гг. ]
• [istmat.info/node/26363 Военная промышленность России в начале XX века 1900—1917. Сборник документов. Представление Военного министерства в Государственную думу о постройке завода оптического стекла в г. Изюме, № 14052 от 31 декабря 1916 г. — М: Новый хронограф, 2004]
• [istmat.info/node/26910 Советское военно-промышленное производство 1918—1926. Сборник документов. Краткий обзор работы Главного управления военной промышленности в 1924/25 операционном году — М: Новый хронограф, 2004]

Фотографии

• ІПЗ лого (чб).png
• 9Ш119М1.jpg
• ТНПО-115И (2).jpg
• ТВНЕ-4БМ (2).jpg
• ТНПТ-3 (2).jpg
• ТНПО-168В (2).jpg
• ТНПО-115Т.jpg
• ТНПА-65А.jpg
• ТНП-165А (2).jpg
• СЭТ-5Л (2).jpg
• СЭТ-5Л.jpg
• ТНП-165А.jpg
• ТВН-5.jpg
• 9Ш350И1.jpg
• ТНПТ-3 (581х584).jpg
• ТНПО-168В (1045х1066).jpg
• ТНПО-115Т (641х823).jpg
• ТНПО-160 (800х600).jpg
• ГЛС.jpg

Отрывок, характеризующий Изюмский приборостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского

И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.