Икар и мудрецы
Поделись знанием:
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
(перенаправлено с «Икар и мудрецы (мультфильм)»)
| Икар и мудрецы | |
 | |
| Тип мультфильма |
рисованный |
|---|---|
| Жанр |
притча |
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| Художник-постановщик |
Эдуард Назаров, |
| Роли озвучивали |
Яков Смоленский |
| Композитор | |
| Мультипликаторы |
Александр Горленко, |
| Оператор | |
| Звукооператор | |
| Студия | |
| Страна | |
| Длительность |
8 мин. 6 сек. |
| Премьера |
1976 |
| IMDb | |
| Аниматор.ру |
[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2713 ID 2713] |
«Икар и мудрецы» — мультфильм 1976 года, лаконичный рисованный фильм-притча режиссёра Фёдора Хитрука[1].
Содержание
Над фильмом работали
- Директор картины — Любовь Бутырина
- Редактор — Аркадий Снесарев
- Монтажёр — Изабелла Герасимова
- Ассистенты — Татьяна Лытко, Людмила Кошкина
- Текст читает Яков Смоленский.
Сюжет
В античном обществе жизнь течет спокойно и неспешно. Каждый нашёл уже своё место в жизни. Люди посвящают досуг философским беседам — о смысле бытия и прочем. Но среди них живёт чудак — Икар, который пытается воплотить в жизнь безумную, с точки зрения прогрессивного античного общества, идею: научиться летать подобно птицам.
Естественно, все его попытки кончаются падением с небес на землю. На каждое такое падение очередной мудрец выдает неоспоримую истину, например, «Quod licet Jovi, non licet bovi» («Что позволено Юпитеру, не позволено быку»). Подобные изречения превращаются в гранитные памятники и падают на голову Икару. Но однажды всё-таки произошло чудо, и Икар взмыл к небесам…
Полёт Икара сопровождается музыкой Шандора Каллоша.
Латинские изречения, использованные в мультфильме
- Quod licet Jovi, non licet bovi — Что позволено Юпитеру, не позволено быку
- Pes sic tendatur ne lodix protereatur — По одёжке протягивай ножки (?)
- Festina lente — Тише едешь — дальше будешь (Поспешай медленно)
- Mensura omnium rerum optima — Есть мера для всего
- Est avis in dextra (melior quam quattuor extra) — Лучше синица в руке (чем журавль вдалеке)
- Homo proponit sed deus disponit — Всяк сверчок знай свой шесток (Человек предполагает, а Бог располагает)
- Ne sutor supra crepidam (judicet) — Сапожник, (суди) не выше сапога
- Via trita via tuta — Проторённый путь безопасен (Выше головы не прыгнешь)
- Quo altior gradus tanto profundior casus — Чем выше поднимаешься, тем глубже падать
- Bene qui stat non moveatur — Кто хорошо стоит, тому не нужно двигаться (надпись на памятнике Икару)
Недочёты
- Третий мудрец произносит фразу Festina lente («Тише едешь — дальше будешь»), но когда он приходит к тому месту, где находятся каменные плиты с высеченными на них изречениями, он вместе с учениками находится рядом с плитой, на которой написано Quo altior gradus tanto profundior casus («Чем выше поднимаешься, тем глубже падать»).
- Икар летает не только параллельно экрану, но и вглубь, тучи, из которых формируется его памятник, приближаются параллельно экрану, а он не может ускользнуть от них, хотя до этого летал и вглубь экрана.
См. также
Издания
Мультфильм неоднократно выпускался на DVD — в сборниках мультфильмов:
- «Волшебные крылья» (Союзмультфильм), мультфильмы на диске: «Гуси-лебеди»(1949), «Волшебная птица»(1953), «Икар и мудрецы»(1976), «Фаэтон - сын Солнца»(1972), «Балерина на корабле»(1969), «Крылья дядюшки Марабу»(1969), «Прежде мы были птицами»(1982), «Человек в воздухе»(1993).[2]
Награды
- 1977 — Χ Всесоюзный кинофестиваль в Риге — 2-я премия по разделу мультфильмов присуждена м/ф «Икар и мудрецы».[3]
О мультфильме
Картина про трогательного, простодушного Икара, уничтоженного унылыми мудрецами.— Дина Годер[4]
Напишите отзыв о статье "Икар и мудрецы"
Литература
- Хитрук Ф.С. «Разговор о профессии» — Статья в книге-сборнике:
Асенин С. Мудрость вымысла. Мастера мультипликации о себе и своём искусстве. М. Искусство, 1983, 207с., Тираж 25 000 экз.
- Хитрук Ф.С. [www.kinozapiski.ru/ru/article/sendvalues/422/ «О зарождении идеи фильма»] [www.kinozapiski.ru/ru/no/sendvalues/20/ Киноведческие записки № 73, 2005]
Примечания
- ↑ Асенин С.В. [3d-master.org/kino/2.htm «Пути советской мультипликации».] «Мир Мультфильма», 3d-master.org.
- ↑ [www.animator.ru/db/?p=vsource&id=667 DVD Волшебные крылья]
- ↑ [istoriya-kino.ru/kinematograf/item/f00/s00/e0000579/index.shtml Всесоюзный кинофестиваль]. [www.webcitation.org/6CcRn5xE2 Архивировано из первоисточника 3 декабря 2012]. КИНО: Энциклопедический словарь, М. Советская энциклопедия, 1987, с.82-83.
- ↑ [www.animator.ru/articles/article.phtml?id=54 Русская анимация: продолжение следует]
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2476 «Икар и мудрецы»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2713 «Икар и мудрецы»] на «Аниматор.ру»
- «Икар и мудрецы» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.myltik.ru/index.php?topic=db&fe=multview&multid=1379 «Икар и мудрецы» — Мультик.ру]
|
Это заготовка статьи о мультфильме, мультипликаторе или мультипликации. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Икар и мудрецы
– Да ну, будет, – говорил другой.– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
