Камол Худжанди

Камолиддин Худжанди
کمال‌الدین مسعود خُجندی
Имя при рождении:	Камол ад-дин ибн Масуд
Псевдонимы:	Худжанди
Дата рождения:	1321(1321)
Место рождения:	Худжанд
Дата смерти:	1401(1401)
Место смерти:	Тебриз
Гражданство:	Османская империя
Род деятельности:	поэт, суфий
Направление:	лирика
Жанр:	газель
Язык произведений:	арабский, персидский

Камо́л Худжанди́ (перс. کمال‌الدین مسعود خُجندی‎) (1321 — между [1401]) (литературный псевдоним Худжанди; настоящее имя Камол ад-дин ибн Масуд) — Худжанди поэт, по преимуществу лирик; писал на арабском и на фарси.

Биография

Родился в городе Худжанде (псевдоним Худжанди — «худжандский»), большую часть жизни прожил и умер в Тебризе. Учился в Самарканде и Ташкенте. Совершил хадж в Мекку, в 1385 году во время нападения хана Тохтамыша был увезен в золотоордынскую столицу Сарай, где пробыл 4 года. Умер в нищете.

Творчество

По свидетельству первоисточников, диван К. Х. насчитывал 14 тыс. бейтов; в сохранившихся рукописях — ок. 8 тыс. бейтов. Лучшие списки дивана хранятся в Баку, Ташкенте, Душанбе и Санкт-Петербурге (полностью не издан)

Камол Худжанди прославился как мастер поэтической формы газелей. Его творчество проникнуто суфийскими идеями.

Цель - это жемчуг взаперти. И надо приложить старанье. Взять жемчуг - значит ключ найти, А ключ - усердье, время и познанье. </cite></span>

Память

В 1996 году на родине поэта был установлен памятник (автор — К.Надиров).
Театр в честь Камоли Худжанди, в г. Худжанд, Таджикистан
Музей в честь Камоли Худжанди, в г. Душанбе, Таджикистан
К марту 2015 в Худжанде будет достроен и обновлён парк в честь Камоли Худжанди, в котором будут находиться мавзолей и дом-музей поэта.

Ссылки

• Истины. Изречения персидского и таджикского народов, их поэтов и мудрецов / Перевод Наума Гребнева. Примечания Н.Османова. — М.: Наука, 1968; СПб.: Азбука-Классика, 2005. ISBN 5-352-01412-6
• [www.wisdomcode.info/ru/poetry/authors/56389. Поэзия Худжанди]

Отрывок, характеризующий Камол Худжанди

Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.