Кантор, Карл Моисеевич
Поделись знанием:
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
| Карл Моисеевич Кантор | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
Карл Моисе́евич Ка́нтор (22 декабря 1922, Буэнос-Айрес — 9 февраля 2008, Москва) — российский философ и искусствовед.
Содержание
Биография
Родился в семье эмигрантов из России, Моисея Исааковича Кантора, профессора минералогии университета Ла-Плата и испаноязычного драматурга, и Иды Исааковны Бондаревой, одной из основателей Коммунистической партии Аргентины (в детстве носил фамилию матери).[1] С назначением М. И. Кантора заведующим кафедрой минералогии Тимирязевской сельхозакадемии в июле 1926 вернулся вместе с родителями в Москву. В 1941—1947 в армии, участник Великой Отечественной войны. Окончил философский факультет МГУ (1952). В 1953—1957 преподавал философию в Гидромелиоративном институте. Кандидатская диссертация — «Теоретические проблемы технической эстетики» (1964). Один из инициаторов создания (1957) и заместитель главного редактора журнала «Декоративное искусство СССР», фактически руководил журналом. В 1965—1967 возглавлял (по совместительству) лабораторию теории технической эстетики ВНИИТЭ. С 1971 — в Институте Международного рабочего движения АН СССР (позднее переименован в Институт сравнительной политологии РАН). После упразднения Института сравнительной политологии РАН как самостоятельного научного учреждения в 2005 — ведущий научный сотрудник Института социологии РАН.
Старший сын Карла Моисеевича, Владимир (р. 1945) — писатель, литературовед и специалист по русской философии, младший сын Максим (р. 1957) — известный художник и писатель. Сестра — аргентинская поэтесса, эссеистка, драматург, переводчица современной русской поэзии (главным образом В. В. Маяковского) и прозы на испанский язык Лиля Герреро.
Декабрьский номер журнала «Вопросы философии» за 2012 год содержит раздел, посвященный памяти К. М. Кантора к 90-летию со дня его рождения.
Труды
Книги
- Красота и польза: Социологические проблемы материально-художественной культуры. — М.: Искусство, 1967.
- Людмила и Дмитрий Шушкановы: О художественном образе быта в станково-прикладном искусстве. — М.: Советский художник, 1982.
- Тысячеглазый Аргус: Искусство и культура. Искусство и религия. Искусство и гуманизм. — М.: Советский художник, 1990. ISBN 5-269-00310-4
- История против прогресса: Опыт культурно-исторической генетики. — М.: Наука, 1992. ISBN 5-020-08163-9
- Правда о дизайне. Дизайн в контексте культуры доперестроечного тридцатилетия (1955—1985). — М.: АНИР, 1996. ISBN 5-86913-005-0
- Двойная спираль истории: Историософия проектизма. Т. 1: Общие проблемы. — М.: Языки славянской культуры, 2002. ISBN 5-94457-035-0
- Тринадцатый апостол. — М.: Прогресс-Традиция, 2008. ISBN 5-89826-225-3
Сборники под редакцией
- Искусство и промышленность / Под ред. В. П. Толстого, К. М. Кантора. — М.: Искусство, 1967.
- Буржуазная литература по теоретическому наследию К. Маркса: Реф. сб. / Отв. ред. К. М. Кантор; Ред.-сост. Ю. А. Кимелев. — М.: ИНИОН, 1978. — (Проблемы соврем. зарубеж. философии).
- Кентавр перед сфинксом: Германо-российские диалоги / Под ред. К. М. Кантора. — М.: Апрель-85, 1995. ISBN 5-86493-005-9
- Феномен Зиновьева / Сост. А. А. Гусейнов, О. М. Зиновьева, К. М. Кантор. — М.: Современные тетради, 2002. ISBN 5-88289-200-7
Избранные статьи
- Полезное и прекрасное в прикладном искусстве // Декоративное искусство СССР. 1958. № 6.
- Эстетическое воспитание и творчество // Искусство и коммунистическое воспитание. М., 1960. С. 65—81.
- Возрожденный Баухауз // Декоративное искусство СССР. 1964. № 7.
- Пути изучения дизайна // Техническая эстетика. 1966. № 1.
- Общественная природа дизайна // Декоративное искусство СССР. 1966. № 10.
- Социальные основы промышленного искусства // Искусство и промышленность / Под ред. В. П. Толстого, К. М. Кантора. М., 1967. С. 10—20.
- К проблеме общественной природы дизайна // Вопросы технической эстетики. 1970. Вып. 2. С. 18—80.
- Некоторые методологические проблемы изучения современного рабочего класса развитых капиталистических стран // Борьба классов и современный мир (Актуальные проблемы рабочего движения стран развитого капитализма) / Отв. ред. А. А. Искендеров. М., 1970. С. 47—67.
- Споры и художественная практика // Декоративное искусство СССР. 1970. № 10. С. 1—5.
- О промышленном проектировании, дизайне и идее тотального проектирования // Научно-технический прогресс и искусство: Симпозиум, ноябрь 1970 г. М., 1971. С. 124—128.
- Социальный функционализм и культура (о книге Дж. Нельсона «Проблемы дизайна») // Нельсон Дж. Проблемы дизайна / Пер. Д. Э. Куниной, Д. В. Сильвестрова. М., 1971. С. 6—32.
- Соотношение социальной организации и индивида в условиях научно-технической революции (О теоретических основах концепции Роже Гароди) // Вопросы философии. 1971. № 10. С. 39—51.
- Научно-техническая революция и современный рабочий класс (О теоретических взглядах Роже Гароди) // Вопросы философии. 1971. № 12. С. 30—42.
- Zur Kritik der theoretischen Konzeption Roger Garaudys // Deutsche Zeitschrift für Philosophie. Bd. 20/7. 1972. S. 829—856.
- Научный коммунизм и современный утопический социализм (О методологическом значении трудов Ф. Энгельса для критики современных форм утопического социализма) // Ф. Энгельс и мировое революционное движение. Ч.2: Наследие Энгельса и проблемы классовой борьбы на современном этапе. М., 1972. С. 102—115.
- О методах изучения проблемы культурного взаимодействия // Декоративное искусство СССР. 1972. № 9.
- Мировой революционный процесс и международное рабочее движение (К критике антимарксистских концепций) // Вопросы философии. 1972. № 12. С. 77—88; 1973. № 1. С. 96—111.
- Мода как стиль жизни // Мода: за и против / Сост. В. И. Толстых. М., 1973. С. 141—203.
- Будни искусства и праздник труда // Декоративное искусство СССР. 1976. № 6. С. 1—10.
- Экология и прогресс (К критике сциентистско-футурологического отрицания общественного прогресса) // Вопросы философии. 1977. № 8. С. 106—116.
- Дизайн без иллюзий // Декоративное искусство СССР. 1981. № 10. С. 15—18.
- Опыт социально-философского объяснения проектных возможностей дизайна // Вопросы философии. 1981. № 11. С. 84—96.
- Философия и культура в историческом развитии человечества // Вопросы философии. 1983. № 7. С. 86—99.
- Золотое сечение эксподизайна // Декоративное искусство СССР. 1983. № 12.
- Как быть с дизайном?: [Пробл. перестройки в изобразит. искусстве] // Декоративное искусство СССР. 1987. № 2.
- Революция как социокультурный феномен // Вопросы философии. 1987. № 11. С. 79—94.
- Наследие Апеллеса: Об античных корнях ренессансного реализма и о возрождении Возрождения // Искусство. 1987. № 12. С. 42—46.
- Социокультурные основы обновления мира // Марксизм-ленинизм и реалии конца XX столетия. М., 1988.
- Ренессанс и мы // Декоративное искусство СССР. 1988. № 1. С. 29—31.
- Делай что хочешь — твори добро // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1988—1989. М., 1989. С. 150—204.
- Без истины стыдно жить // Вопросы философии. 1989. № 3. С. 14—21. (Андрей Платонов — писатель и философ: Материалы дискус.)
- Два проекта всемирной истории // Вопросы философии. 1990. № 2. С. 76—86.
- Two Designs of Universal History // Soviet Studies in Philosophy. Vol. 29/4. 1991. P. 35—58.
- Сияющая высота словесности: О сатирико-дифирамбическом, трагико-комическом, эпико-лирическом и художественно-научном произведении «Зияющие высоты» и о его авторе Александре Александровиче Зиновьеве // Октябрь. 1991. № 1. С. 30—35.
- Суд скорый и неправедный // Марксизм: pro и contra. М., 1992. С. 138—153.
- Россия и Запад: взаимодействие культур // Вопросы философии. 1992. № 6.
- Путь к цивилизации — каков он? // Вопросы философии. 1992. № 11. С. 34—43.
- A Quick and Unjust Trial // Studies in East European Thought. Vol. 45. 1993. P. 75—88.
- Der steinerne Kranz der Qualen: Ein Denkmal für Babij Jar // Via Regia — Kulturstrasse Europas. Hft. 15. 1994.
- Die Schönheit der verschrotteten Panzer: Eine Reise durch Norwegen zur Vision eines Kunstwerkes // Via Regia — Kulturstrasse Europas. Hft. 17. 1994.
- Die Schatten des Sieges: 50 Jahre danach // Via Regia — Kulturstrasse Europas. Hft. 26/27. 1995.
- Кентавр перед сфинксом // Кентавр перед Сфинксом: Германо-российские диалоги. М., 1995. С. 38—59.
- Немецкая идеология Маркса-Энгельса и русский марксизм (к проблеме социокультурных взаимоотношений России и Германии) // Вопросы философии. 1995. № 12. C. 88—108.
- О глобальном кризисе истории в социокультурном измерении // ПОЛИС: Политические исследования. 1996. № 3. С. 135—145.
- Четвёртый виток истории // Вопросы философии. 1996. № 8. С. 19—41.
- Дезинтеграционно-интеграционная спираль всемирной истории // Вопросы философии. 1997. № 3. С. 31—47.
- Свободная личность как идеал культуры. Некоторые аспекты проблемы в свете учения К.Маркса // Свободная мысль. 1997. № 10. C. 87—96.
- На башне броневика и в мавзолее // Вопросы философии. 1998. № 8. C. 86—103.
- Art as a Historical Yardstick in the Marxist View of History // Research on Marxist Aesthetics. Vol. 3. Guangxi, 2000. P. 83—117. (Текст на кит. яз.)
- Проектность мира, культуры, истории // Декоративное искусство. 2001. № 1. C. 43—46.
- Поэзия Александра Зиновьева // Феномен Зиновьева. М., 2002. С. 371—381.
- Прогноз Энгельса // Альтернативы. 2002. № 3. С. 2—25.
- Три духовных потенции // Вопросы философии. 2002. № 12. С. 50—54.
- Так это было. Неовеществленная утопия // Декоративное искусство. 2003. № 3—4.
- Глобализация? — Да! Но какая? // Вопросы философии. 2006. № 1. С. 25—37.
- Из мюнхенских разговоров с Александром Зиновьевым // Вопросы философии. 2007. № 4. С. 84—93.
- Взрывная роль литературных произведений Александра Зиновьева, или Сияющая высота словесности // Зиновьевские чтения: Материалы I Международной научной конференции. Москва, 15—16 мая 2007 г. М., 2007. С. 102—114.
- From my Munich conversations with Aleksandr Zinov’ev // Russian Studies in Philosophy. Vol. 46/3. Winter 2007—2008. P. 50—64.
- Беседы Карла Кантора с Александром Зиновьевым о Маяковском // Зиновьев. № 1(2). 2008. С. 38—39.
- Логическая социология Александра Зиновьева как социальная философия // Александр Александрович Зиновьев / Под ред. А. А. Гусейнова. М., 2009. С. 224—245.
- Очаги истории // Вопросы философии. 2009. № 3. С. 32—52.
- Россия — бета-паттернальный ансамбль // Вопросы философии. 2012. № 12. С. 73—85.
Напишите отзыв о статье "Кантор, Карл Моисеевич"
Примечания
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/chuhray_gn/01.html Г. Н. Чухрай «Воспоминания: Юность»]
Ссылки
- [web.archive.org/web/20041129125654/sreda.boom.ru/libr/philosophy/libr_kantor_contradiction.htm К. М. Кантор. Дизайн в противоречиях культуры и природы в разных регионах мира]
- [web.archive.org/web/20030514050208/sreda.boom.ru/libr/philosophy/libr_kantor_russian.htm К. М. Кантор. Проектность русской культуры: О причинах нереализуемости отечественного дизайна]
- [www.di.mmoma.ru/history/articles/fragment_zapisi_vospominanij_karla_kantora/ Интервью журналу «Декоративное искусство»]
- [www.alternativy.ru/old/magazine/htm/02_3/2002_3_1_1.htm К. М. Кантор. Прогноз Энгельса // Альтернативы. 2002. № 3]
- [www.bsuir.by/m/12_100229_1_54896.doc К. М. Кантор. Глобализация? — Да! Но какая? // Вопросы философии. 2006. № 1]
- [www.socialdesign.ru/zinoviev/about/about07-6.html К. М. Кантор. Из мюнхенских разговоров с Александром Зиновьевым // Вопросы философии. 2007. № 4]
- [vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=647&Itemid=52 К. М. Кантор. Россия — бета-паттернальный ансамбль // Вопросы философии. 2012. № 12]
- [zinoviev.info/wps/archives/47 К. М. Кантор. Логическая социология Александра Зиновьева как социальная философия]
- [zinoviev.info/wps/archives/48 А. А. Зиновьев. Беседы о Маяковском с Карлом Кантором]
- [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=56709 Биографическая справка на сайте Биография. Ру]
- [www.victory.mil.ru/lib/books/memo/chuhray_gn/01.html О К. М. Канторе в мемуарах Г. Н. Чухрая]
- [www.snob.ru/selected/entry/10805 М. Кантор. Global Russian издания 1922 года]
- [www.arteria.ru/20_05_2002_3.htm Г. Никич. Двойная спираль истории Карла Кантора]
- [www.ng.ru/fakty/2008-02-14/3_argus.html А. Люсый. Последний Аргус // Ex libris НГ. 14 февр. 2008]
- [russ.ru/pole/Dlya-Kantora-marksizm-ostalsya-vysshim-proyavleniem-duha В. Межуев. «Для Кантора марксизм остался высшим проявлением духа…»]
- [portal-credo.ru/site/print.php?act=tv_reviews&id=269 Б. Колымагин. Рец. на К. М. Кантор. Тринадцатый апостол]
- [vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=646&Itemid=52 Э. Ю. Соловьев. Трагедия красоты в книге «Красота и польза»]
Отрывок, характеризующий Кантор, Карл Моисеевич
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Категории:
- Родившиеся 22 декабря
- Родившиеся в 1922 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Буэнос-Айресе
- Умершие 9 февраля
- Умершие в 2008 году
- Умершие в Москве
- Учёные по алфавиту
- Философы России
- Искусствоведы России
- Маяковеды
- Выпускники философского факультета МГУ
- Сотрудники Института социологии РАН
- Преподаватели Московского государственного университета природообустройства
