Касситский язык
Поделись знанием:
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
| Касситский язык | |
| Страны: | |
|---|---|
| Статус: |
вымерший |
| Вымер: |
неизвестно |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Касситский язык — язык касситов, племени, существовавшего в XVIII — IV веках до нашей эры в северной Месопотамии. В XVI-XII веках до нашей эры касситские цари правили в Вавилоне, после чего были свергнуты эламитами; хотя народ существовал ещё минимум восемь веков, сведений об их языке после прихода к власти эламитов нет.
Данные о касситском
Не существует сохранившихся текстов на касситском языке. Количество сохранённых аккадоязычными источниками слов невелико: немногим более 60, они относятся к особым семантическим полям: масти лошадей, детали колесниц, термины ирригации, названия растений и титулы. Приблизительно двести дополнительных формативов могут быть извлечены путём исследований антропонимов, топонимов, теонимов и даже лошадиных кличек[1]. Основные остатки языка даны Деличем[2][3] В Вавилонии касситы пользовались прежде всего аккадским языком. Следы касситского языка[4], дошедшие до нас в клинописных записях, незначительны; это один краткий касситско-аккадский словарик[5][6] (содержащий сельскохозяйственные и технические термины, цветообозначения), а также списки имён людей (в том числе с семитскими эквивалентами), богов и кличек лошадей. Отсутствие текстов делает практически невозможной реконструкцию грамматики. Наиболее часто споры идут относительно имён богов, которым даны были в древности аккадские эквиваленты, см. список[7][8]:
- Bugash, возможно, имя бога, оно также используется в качестве титула.
- Buriash, Ubriash или Burariash, бог бурь, (= греческий Борей)
- Duniash, божество
- Gidar, соответствующее вавилонскому Адар
- Hala, богиня, супруга Адар / Nusku см. Шала
- Harbe, главное божество пантеона, которое символизирует птица, соответствуют Белу, Энлилю и Ану
- Hardash, возможно, имя бога
- Hudha, соответствует вавилонскому «Air-Бог»
- Indash, возможно, соответствует санскр. «Индра»
- Kamulla, соответствует вавилонскому Эа
- Kashshu, (Кассу) бог одноимённого предка касситских царей
- Maruttash или Muruttash, (возможно соответствует ведийским Марутам, форма множественного числа)
- Miriash, богиня (земли?), вероятно, тождественна следующей.
- Mirizir, богиня, соответствующая Белет, вавилонской богини Beltis, то есть Иштар = планета Венера; символизирует 8 звезду
- Nanai, или Nanna, возможно, имя вавилонской богини Иштар (Венера) как охотницы, изображается на кудурру как женщина, сидящая на троне.
- Shah, бог солнца, соответствующий вавилонскому Шамашу, и, возможно, санскритскому Сахи.
- Shala, богиня, символизируется ячменным стеблем, зовется также и Hala
- Shihu, одно из имен Мардука
- Shimalia, богиня горы, возможно форма имени Гималаи, Семела, см. Shumalia
- Shipak, луна Бога
- Shugab, бог подземного мира, что соответствует вавилонскому Нергалу
- Shugurra, соответствует вавилонскому Мардуку
- Shumalia, богиня, которую символизирует птица на жерди, одна из двух божеств, связанных с инвеститурой касситских царей.
- Shuqamuna, бог, которого также символизирует птица на жерди, один из двух, связанных с инвеститурой касситских царей см. выше
- Shuriash, соответствует вавилонскому Шамашу, и, возможно, ведийскому Сурья, также богу солнца, но это также может быть звезда Сириус, которая имеет стрелку, как символ
- Turgu, божество
Генетические связи
Генетические связи касситского языка не выявлены. Известные касситские слова не похожи на семитские; родство с изолированным эламским языком также весьма сомнительно, одним из первых эту точку зрения высказывал Хюзинг в одной из своих работ, отчасти ею интересовался И. М. Дьяконов[9].
Среди ряда исследователей популярна гипотеза об индоарийской принадлежности касситского языка. С точки зрения недавно вышедшей работы независимого[10] компаративиста[11] Арно Фурне вместе с известным лингвистом Алленом Бомхардом, язык касситов близок к хуррито-урартским[12]. Эта же точка зрения поддерживается Томасом Шнайдером[13] . Возможно, ряд слов отражает индоарийские или иранские заимствования. Л. С. Клейн приводит аргументы в пользу тождества данного языка с митаннийским арийским[14].
Морфемы не выявлены; возможно, однокоренными словами являются buri «владыка» и burna «покровительствуемый».
Напишите отзыв о статье "Касситский язык"
Примечания
- ↑ (Cf. NPN, Balkan 1954 and Jaritz 1957)
- ↑ [archive.org/stream/diesprachederko00deligoog#page/n5/mode/2up Die Sprache der Kossäer: Linguistisch-historische Funde und Fragen (1884) Author: Friedrich Delitzsch Publisher: J.C. Hinrichs Year: 1884]
- ↑ [ia700508.us.archive.org/20/items/diesprachederko00deligoog/diesprachederko00deligoog.pdf то же ]
- ↑ [diachronica.pagesperso-orange.fr/TMCJ_vol_2.1_Fournet_Kassite.pdf Arnaud Fournet. The Kassite Language In a Comparative Perspective with Hurrian and Urartean. The Macro-Comparative Journal Vol.2 No. 1 . ]
- ↑ British Museum под номером 82.9-18.
- ↑ Delitzsch, Friedrich 1884 Die Sprache der Cossäer, linguistisch-historische Funde und Fragen von Dr Friedrich Delitzsch. J. C. Hinrichs.
- ↑ Jaritz, K. Die kassitische Sprachreste // Anthropos. Vol. 52. 1957.
- ↑ Ancilotti, A. La lingua dei Cassiti. Milan, 1980
- ↑ ВЯ. № 5 1954. И. М. Дьяконов «О языках Древней Передней Азии» стр. 60
- ↑ Встречаются утверждения, что Фурне работает в Университете Париж-V, однако в [app.parisdescartes.fr/cgi-bin/WebObjects/AnnuaireWeb.woa/wa/discover?d=pers списке сотрудников вуза] его нет. В других публикациях Фурне назван независимым исследователем
- ↑ [independent.academia.edu/ArnaudFournet список работ]
- ↑ Arnaud Fournet, The Kassite language in a comparative perspective with Hurrian and Urartean, The Macro-Comparative Journal 2(1), 2011, pp. 1-19. Издание «The Macro-Comparative Journal» — онлайн-журнал, состав редколлегии не опубликован, единственными авторами являются Арно Фурне и Аллан Борхард)
- ↑ Schneider, Thomas (2003). "Kassitisch und Hurro-Urartäisch. Ein Diskussionsbeitrag zu möglichen lexikalischen Isoglossen".Altorientalische Forschungen (in German) (30): 372–381
- ↑ Клейн Л. С. Древние миграции и происхождение индоевропейских народов. 2007. Стр. 39-40.
Литература
- Ancilotti, A. La lingua dei Cassiti. Milan, 1980
- Jaritz, K. Die kassitische Sprachreste // Anthropos. Vol. 52. 1957.
- Fournet A. The Kassite Language In a Comparative Perspective with Hurrian and Urartean
- Schneider T. 2003 Kassitisch und Hurro-Urartäisch, Ein Diskussionsbeitrag zu möglichen lexikalischen Isoglossen ## Altorientalische Forschungen, 30, 2003 : 372—381
- Balkan K. 1954 Kassitenstudien I: Die Sprache der Kassiter. Translated from Turkish by R. Kraus. American Oriental Series 37, New Haven. Reprinted 1978. N.Y: Milford.
- Иосад П. В. Касситский язык // Языки мира: Древние реликтовые языки Передней Азии / РАН. Институт языкознания. Ред. колл.: Н. Н. Казанский, А. А. Кибрик, Ю. Б. Коряков. ― М.: Academia, 2010. ― С. 184—187. ISBN 978-5-87444-346-7
Ссылки
- www.heritageinstitute.com/zoroastrianism/ranghaya/kassites.htm
Отрывок, характеризующий Касситский язык
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
