Кауденбит

Город Кауденбит Cowdenbeath Coudenbeith Страна ВеликобританияВеликобритания Регион ШотландияШотландия Область Файф Координаты 56°11′00″ с. ш. 3°35′00″ з. д.56.18333° с. ш. 3.58333° з. д. / 56.18333; -3.58333    Первое упоминание 6 марта 1178 Город с 1890 Население 11640 человек (2008) Часовой пояс UTC0, летом UTC+1 Телефонный код +44 1383 Почтовый индекс KY48, KY49

Кауденби́т — вольный город в Западном Файфе, Шотландия. Он находится в 5 милях к северо-востоку от Данфермлина и в 18 милях к северу от столицы, Эдинбурга. Город вырос вокруг обширных угольных месторождений области и получил статус вольного города в 1890 году. По оценке 2008 года, в городе проживают 11640 человек.

История

Наиболее ранние следы деятельности человека в непосредственной близости от современного Кауденбита представляли собой сосуды с сожжёнными человеческими останками времён конца бронзового века, они были найдены в 1928 году. Статья А. Д. Лакайла подробно описывает обнаружение кладбища позднего бронзового века около Толли Хилл. В одной из обнаруженных урн содержались фрагменты обработанного камня, который мог использоваться в экономической деятельности и торговле.

Нет никаких свидетельств о первых постоянных жителях в районе современного Кауденбита, первым достоверным фактом является появление в Бит Кирке приходской церкви в 1429—1430 годах, которая служила координационным центром для обслуживания окрестностей. Самое раннее письменное упоминание о Бите (Бете) было найдено в уставе Инчколмского аббатства от 6 марта 1178 года. В этом уставе упоминается часовня Бета. Хотя принято считать, что слово «Бит» на гэльском языке означает «берёза», П. В. Браун предполагает, что слово означает «обитель» или «поселение». В 1643 году приход был отделён от Далгети-Бей и Эдинбурга. Эта знаменательная дата предшествовала строительству новой церкви в 1640 году при Бите, чтобы заменить прежнее святилище, которое пришло в упадок.

По 1790 году есть данные, что приход Бита составлял около 100 семей, чьи средства к существованию зарабатывались за счёт земледелия. Тот факт, что церковь Бита обслуживала очень большую площадь, привёл к постройке дорог, большинство из них по сей день ориентированы на правостороннее движение. Эта церковь была заменена другой (функционирует и сейчас), построенной в 1832 году и расширенной в 1886 году.

Кауденбит получил известность в 1820 году как остановка на королевском маршруте в Перт. В действительности, окружение королевы Виктории остановилось на въезде в Кауденбит, чтобы сменить лошадей на пути в замок Балморал во время её первой поездки в Шотландию в 1842 году. Постоялый двор и старый двор были созданы на стыке дорог из Северной Квинсферри, Перта, Данфермлина и Эдинбурга. Когда была построена новая магистралиь от Квинсферри в Перт, гостиница приобрела большее значение.

До 1850 года Кауденбит был просто скоплением ферм в приходе Бит. Этот район был разделён на четыре округа по именам местных ферм: Киркфорд, Фоулфорд, Уайт Трешес и кауденбитская ферма, они были расположены недалеко от места, где сейчас находится Центральный парк. Жители этих мест, которые фактически слились в один город, встретились на собрании, чтобы придумать название для развивающегося города. Окончательным решением должен был стать выбор между Уайт Трешес и Кауденбитом, большую поддержку получил последний вариант. Появление компании «Окли Айрон» в 1850 году произвело долгосрочное воздействие на Кауденбит и сделало город центром угледобывающей промышленности на почти 100 лет. Шахты были вырыты в непосредственной близости от старого Фоулфорда. Целью была добыча руды, также было сделано открытие угольных пластов, и карьеры были почти на всей территории города. До этого уголь добывался в Форделле на протяжении более века, но открытие угольных пластов на малой глубине в Кауденбите стало своеобразным «приятным сюрпризом», учитывая большую глубину залягания угольных пластов в Форделле и ошибочное мнение, что пласты в Кауденбите были на такой же глубине (из-за чего они были почти не разработанными).

В 1850-х угольные карьеры Келти, Лочгелли, Донибристл, Форделл и Хил оф Бис окружили деревню Кауденбит. Однако, на большей части площади, которая позже стала вольным городом Кауденбит, горнодобывающая деятельность велась менее интенсивно. Гибсон из Хил оф Бис и Саймс из Картмора открыли небольшие карьеры в районе Юбилейного парка на южной границе с городом, другие мелкие карьеры работали в непосредственной близости от Юнион-стрит. Тем не менее, ситуация изменилась, когда (в противовес ранним спекуляциям) компания «Окли Айрон» доказала, что область была богата железом и углем. Открытие железной дороги Данфермлин-Торнтон через Кауденбит в 1848 году повысило перспективы добычи и карьеры появились буквально в каждом уголке области, в первую очередь для добычи железной руды, но когда это стало нерентабельным примерно в конце 1870-х годов, угольная промышленность стала доминирующей.

Компания «Форт Айрон» в 1860 году стала правопреемником «Окли Айрон», затем объединилась с кауденбитской угольной компаней в 1872 году. Когда файфская угольная компания впоследствии в 1896 году стала лидером в отрасли, карьеры кауденбитской угольной компании получили такую номенклатуру: Ламфиннанс № 1, 2, 7, 11; Кауденбит № 3, 7, 9; Фоулфорд № 1 и Моссбит. Это фактически сделало файфскую угольную компанию одним из крупнейших угольных горнодобывающих концернов в Шотландии. Благодаря подъёму в горнодобывающей деятельности, население Кауденбита увеличилось в два раза (с 4000 до 8000 чел.) в течение десяти лет с 1890 по 1900 год, город получил прозвище «Чикаго Файф». Это было значительное увеличение населения, учитывая, что в 1820 году оно составляло 120 человек.

Степень важности кауденбитской добычи угля на рубеже веков (ок. 1900 года) было столь высокой, что там открылись несколько институтов горнодобывающей промышленности. Штаб-квартира Ассоциации файфских горняков была открыта на Виктория-стрит 8 октября 1910 года, первая горноспасательная станция в Кауденбите была открыта 4 ноября 1910 года на Стенхаус-стрит, напротив средней школы. Централ Уоркс (его обычно называют «цех») был построен в 1924 году файфской угольной компанией, чтобы централизовать руководящий состав и чтобы справиться с большим объёмом работы и технического обслуживания производства, что было вызвано интенсивной программой механизации шахт.

Другим важным связанным с горнодобывающей промышленностью заведением, которое отражало растущий статус Кауденбита в плане передовой технологии добычи, была шахтёрская школа Файфа, построенная в 1895 году. Школа первоначально состояла из двух классов в другой школе, Броад Стрит, позже она была переведена в подвал средней школы на улице Стенхаус. В 1936 году файфское горнодобывающее училище приобрело своё собственное здание, построенное на месте старого дома Вудсайд на Броад-стрит. Новое училище было возведено за £ 22500 и было открыто 22 марта Эрнестом Брауном, депутатом, а затем парламентским секретарем шахтёрского департамента. Училище готовило учеников во всех аспектах добычи и торговли, однако, во время обеих мировых войн его назначение менялось, когда оно было использовано для обучения женщин, работавших на производстве боеприпасов. Школа была закрыта в 1976 году, что отражает снижение роли угледобывающей промышленности в городе.

География

Кауденбит расположен в юго-западном Файфе, рядом с большим городом Данфермлин. Город находится в холмистой низменности на юго-восток от Очил Хиллз. В то время как большая часть площади Кауденбита находится на одном уровне, значительная часть города поддалась оседанию в результате сооружения сети шахт и туннелей, лежащих в основе города. В частности, имеются фотографии Хай-стрит, опубликованные в «Стенлейк Пабликэйшнз», которые изображают улицу примерно в 1900 году, и показывают плоскую Хай-стрит. Можно было просмотреть всю её протяжённость с севера на юг под большим железнодорожным мостом. Это невозможно сегодня, так как оседание Хай-стрит было настолько велико, что железнодорожный мост теперь заслоняет вид из одного конца в другой.

Южная и восточная границы Кауденбита очерчены главной дорогой A92 в Керколди, а за её пределами находятся торфяник и топливный завод «Mossmorran».

Западный периметр Кауденбита переходит в соседнюю деревню Хил оф Бис, он ограничен природным ландшафтом пологих склонов холма и Лох Фитти. Близость автомагистрали М90 на юге Кауденбита и на востоке (в меньшей степени) также служит ориентиром для определения его нижней границы.

Северная граница Кауденбита характеризуется сельским пейзажем, который сливается с парком Лохор Мидоус Каунти («Мидис»). Там раньше находились шахты, там же жили их хозяева (включая шахту Мэри, подъёмные механизмы которой остались в парке как памятник шахтёрского наследия). В настоящее время парк является местом, которое предоставляет возможность провести досуг и отдохнуть на открытом воздухе.

Спорт и развлечения

Кауденбитский развлекательный центр расположен на Пит Роуд, рядом с Центральным парком в центре города и имеет бассейн, тренажёрный зал, крытые спортивные площадки и три поля для игры в теннис или футбол. За пределами центра досуга находится небольшой скейтпарк. Есть ряд игровых полей, расположенных вокруг города.

Большой «Общественный парк» расположен к северу от города. Он был создан в 1910 году и официально открыт через год. Предприятие в значительной степени финансируется Гетеборгской системой публичных домов (Швеция), которая пожертвовала более 7000 фунтов на эту инициативу. В период расцвета парке славился оркестром, детским бассейном и другими развлечениями, он был центром различных видов досуга и местом проведения ежегодного банкета «Store» (кооперативное общество). Хотя большинство из этих удобств давно уже не предлагаются парком, за ним по-прежнему ухаживают местные власти и обеспечивает общественное открытое пространство для всех посетителей.

В Кауденбите также есть гольф-клуб, который первоначально представлял собой 9 лунок на территории старой шахты Дора. Работы начались в 1988 году, поле было завершено и готово для игры в 1991 году. Длина поля составляла 3315 ярдов. Это поле было расширено до 18 лунок и открыто сэром Майклом Боналлаком в 1996 году. Длина поля теперь составляет 6207 метров. Новый клуб был построен и официально открыт 6 декабря 1998 года экс-мэром Джеймсом Кэмероном, который открыл первый клуб. Гольф-клуб располагался в северной части города и работал до второй мировой, благодаря соседству с гольф-клубом один из ныне снесённых домов носил название «Golf View». В городе есть стадион «Централ Парк», открытый в 1917 году в центре Кауденбита. Он является домашней ареной для футбольного клуба «Кауденбит» и имеет максимальную вместимость 5270 зрителей (1620 — крытая зона).

Стадион имеет асфальтированные дорожки, окружающие футбольное поле, они также используются для автогонок. В 1995 году было объявлено, что стадион был продан из-за реконструкции. Были идеи постройки нового стадиона. «Централ Парк» является самым северным треком в Великобритании для спидвея. Гоночная команда, базировавшаяся в Кауденбите была известна как «Файф Лайонс» и состояла из гонщиков из «Эдинбург Монархс» и «Глазго Тайгерс», она выступила в серии гонок против команд высшей лиги. Трек для спидвея, который принял 8 гонок, включая заезды отборочного раунда чемпионата мира, был необычен тем, что имел в наличии отбойную кирпичную стену.

Футбольный клуб «Кауденбит» выступает в Первом дивизионе, лучшим достижением клуба является пятое место в высшей лиге в сезоне 1924/25

Другие услуги

Госпиталь расположен на Стенхаус-стрит. Библиотека расположена в северной части Хай-стрит. Полицейский участок в 2012 году переехал в бывшее кооперативное здание на Брантон Хаус. Почтовое отделение находится рядом с Брантон Хаус на южном конце Хай-стрит. Здание ратуши из красного песчаника расположено на северном конце Хай-стрит. В такой же песчаника облицована средняя школа на улице Стенхаус (основная конструкция которой сделана из железобетоннв). Похожий камень можно увидеть на стене границы школы, которая ограждает два небольших здания школы и мастерскую.

Образование

В городе есть три начальные школы. Кауденбитская начальная школа расположена в южной части города. Фоулфордская начальная школа находится в северной части города. Начальная школа Брайд, единственная римско-католическая, обслуживает также Кроссгейтс, Хил оф Бис и Ламфиннанс. Некоторые ученики, живущие на северо-востоке и юго-западе от города, посещают ламфиннанскую и хил-оф-бисскую начальные школы соответственно. Кауденбит также обслуживает одна средняя школа. Высшая школа была основана в 1910 году как гимназия в основном для детей местных руководителей шахт. Это внушительное здание было построено из красного песчаника и стояло на улице Стенхаус. Однако, работы по добыче угля в шахте № 7, которая была в непосредственной близости от школы, вызвали значительные оседания грунта. Новая школа была открыта в 1964 году, она построена в Киркфорде рядом с местной церковью и кладбищем. В этот момент школа была разделена, старое здание стало начальной школой, оно получило прозвище «Старый Бит», в то время как новая школа называлась «Новый Бит». Старое здание было снесено в 1990-х годах, а в 2003 году «новая» школа была закрыта в связи с оседанием почвы, тогда была построена новая школа в рамках государственно-частного партнёрства. Она поддерживается финансово французской транснациональной компанией «Sodexo».

25 марта 1983 года благодаря жительнице Кауденбита Джейн Козанс изменились правила дисциплины в шотландских школах. Она получила компенсацию размером £ 11846 в Европейском суде по правам человека за отстаивание права её сына, ученика средней школы города, не нести наказание в виде порки ремнём. Таким образом, вышел запрет использования ремня для наказания в шотландских школах.

Транспорт

Файфская региональная дорога A92 — автомагистраль с грунтовым просветом между встречными сторонами, идёт от автомагистрали М90 (которая ведёт от Эдинбурга до Перта) в Данфермлине к Керколди (и далее в Гленротес, Данди и Абердин). A92 проходит к востоку от города с переходом на Бридж-стрит.

Кауденбитская железнодорожная станция находится недалеко от главной улицы, через крутой скат от каждой платформы. Она находится на Кольцевой линии Файфа, время поездки в Эдинбург — полчаса.

Ссылки

• [www.fifedirect.org.uk/Cowdenbeath Cowdenbeath on FifeDirect]
• [drongomala.blogspot.com/2006/03/hip-hop-part-1-of-x-miner-7th.html Cowdenbeath in the '80s by Drongomala]

Отрывок, характеризующий Кауденбит

– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.