Кеммерер, Александра Николаевна
| Александра Кеммерер | |
 | |
| Имя при рождении: |
Александра Николаевна Кеммерер |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Театр: | |
Алекса́ндра Никола́евна Ке́ммерер (1842—1931)[1] — артистка балета, солистка санкт-петербургских Императорских театров.
Биография
Закончила Санкт-Петербургское Императорское театральное училище в 1858 году, после чего сразу была принята в императорский театр на Петербургскую сцену на амплуа солистки. Выступала в Большом Каменном театре и Мариинском.
Таланту балерины был свойственен характерный танец.
Она пришла на сцену, когда в моду входило искусство псевдорусского лубочного стиля, и профессиональный балет обращался к специфически русским сюжетам и даже народным пляскам, а демократически настроенная критика смеялась над вычурностью изображаемой якобы крестьянской жизнью. Эту моду ввел работавший в Петербурге французский балетмейстер Артур Сен-Леон, в спектаклях которого одной из основных исполнительниц была Александра Кеммерер. Писатель Салтыков-Щедрин, подрабатывая в театральных журналах, нещадно высмеивал в своих саркастических статьях эти постановки: (см. статьи «Конек-горбунок, или Царь-девица» в журн. «Русск. сцена», 1864, № II; «Дебют г-жи Кеммерер» в газ. «Антракт», 1867, № 4, 26 января, и др. // РВБ: М. Е. Салтыков (Н. Щедрин). Собрание сочинений в 20 томах.[2]
В балетных хрониках «Наш балет; 1673—1899: балет в России…» за 1873 год указывается, что «год закончился приятным для некоторых артистов событием: были увеличены оклады и поспектакльная плата. Так, Вазем вместо 5 руб. разовых назначили 25 руб, Кеммерер вместо 15 руб. — 25 руб., Шапошниковой прибавили 100 руб. к жалованью и назначили 5 руб. разовых…»[3]. Можно сделать вывод, что исполнительское мастерство Александры Кеммерер на какой-то момомент ценилось несколько выше, чем другой солистки, прима-балерины Екатерины Вазем.
Среди партнеров по сцене: Е. О. Вазем, Т. А. Стуколкин, Л. И. Иванов, К. И. Канцырева, Н. К. Богданова, М. Н. Муравьева, М. М. Петипа, А. И. Прихунова, М. Н. Мадаева, А. Ф. Вергина.
Оставила сцену в 1879 году.
В доме балерины росла воспитанница, которую там же, в доме балерины однажды увидел приехавший гость — граф Алексей Михайлович Орлов (1888—1958). На их свадьбу А. Н. Кеммерер преподнесла весьма дорогой по тем временам подарок — швейную машинку «Зингер»[1]. Граф А. М. Орлов был связан тесной дружбой с епископом Тихвинским Алексием (Симанским) — в ту пору викарием Новгородской епархии, будущим Патриархом Московским и Всея Руси.
Репертуар
- Гидрола, «Наяда и рыбак»
- 25 (13) февраля 1864 — Регонда*, «Фиаметта, или Торжество любви» Людвига Минкуса, балетмейстер Артур Сен-Леон
- Галя, «Золотая рыбка» Людвига Минкуса, балетмейстер Артур Сен-Леон
- 29 (17) октября 1868 — Диана*, «Царь Кандавл» Людвига Минкуса, балетмейстер Мариус Петипа
Также танцевала в балетах Мариуса Петипа «Камарго», «Бабочка», «Приключения Пелея», «Роксана, краса Черногории».
(*) — первая исполнительница партии
Напишите отзыв о статье "Кеммерер, Александра Николаевна"
Примечания
- ↑ 1 2 [baza.vgd.ru/11/57030/?pg=3 Священнический род Орловых], автор А. Фомкин. Первоисточник: Генеалогический вестник № 3
- ↑ [www.rvb.ru/saltykov-shchedrin/02comm/0194.htm ПРОЕКТ СОВРЕМЕННОГО БАЛЕТА]
- ↑ [books.google.com/books?id=IxEWAAAAYAAJ&pg=PA226&lpg=PA226&dq=%D0%93%D1%8E%D0%B3%D0%B5+%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D1%82&source=bl&ots=Wvho9SbW-n&sig=2ROoF15ovgjXS7AQYtYpgr2IAKw&hl=ru&ei=w3nIS9ybMMP38AbVzbSIBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CAsQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D0%93%D1%8E%D0%B3%D0%B5%20%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D1%82&f=false Плещеев, Александр Алексеевич (журналист). «Наш балет (1673—1899).Балет в России до начала XIX столетия»]
|
Это заготовка статьи об артисте балета или балетмейстере. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кеммерер, Александра Николаевна
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
