Клари, Жюли
| Жюли Клари Julie Clary<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 6 января 1808 — 11 декабря 1813 | ||||
| Предшественник: | Мария Луиза Пармская | |||
| Преемник: | Мария Изабелла Португальская | |||
| ||||
| 30 марта 1806 — 5 июля 1808 | ||||
| Предшественник: | Мария Каролина Австрийская | |||
| Преемник: | Каролина Бонапарт | |||
| Рождение: | 26 декабря 1771 Марсель | |||
| Смерть: | 7 апреля 1845 (73 года) Флоренция | |||
| Место погребения: | Санта-Кроче, Флоренция | |||
| Род: | Бонапарты | |||
| Отец: | Франсуа Клари | |||
| Мать: | Франсуаза Роза Соми | |||
| Супруг: | Жозеф Бонапарт | |||
Мари-Жюли Клари (фр. Marie-Julie Clary; 26 декабря 1771, Марсель — 7 апреля 1845, Флоренция) — жена Жозефа Бонапарта, королева-консорт Испании с 1808 по 1813.
Биография
Мари-Жюли Клари родилась в семье марсельского торговца шелком Франсуа Клари и его второй жены Франсуазы Розы Соми. У Жюли была младшая сестра Дезире (1777—1860), которая в 1798 году вышла замуж за Жана Бернадота и стала королевой Швеции.
1 августа 1794 года Жюли вышла замуж за Жозефа Бонапарта, старшего брата Наполеона. У них родились три дочери, две из которых достигли взрослого возраста:
- Жюли-Жозефина (1796—1796),
- Зенаида (1801—1854), замужем за своим кузеном Шарлем-Люсьеном, сыном Люсьена Бонапарта;
- Шарлотта (1802—1839), замужем за своим кузеном Наполеоном-Луи, сыном Луи Бонапарта.
В 1806—1808 годах правила с мужем в Неаполитанском королевстве. С 1808 по 1813 была королевой-консортом Испании. После изгнания из Испании и Франции супруги долгое время жили в Америке, затем вернулись в Европу.
Напишите отзыв о статье "Клари, Жюли"
Литература
Manuel Ríos Mazcarelle, Reinas de España, Casa de Borbón, I, Alderabán, El legado de la historia, Madrid, 1999, 1ª edición, ISBN 84-88676-57-3, p. 291.
Ссылки
- [www.museum.ru/1812/Persons/Family/joseph.html Генеалогия Бонапартов]
Отрывок, характеризующий Клари, Жюли
– Кто? – спросил Ростов.– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
