Козаченко, Пётр Константинович

Пётр Константинович Козаченко
Дата рождения	14 июня 1914(1914-06-14)
Место рождения	Коростень
Дата смерти	18 марта 1945(1945-03-18) (30 лет)
Место смерти	Польша
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1934—1945
Звание
Часть	249-й истребительный авиационный полк 163-й гвардейский истребительный авиационный полк
Сражения/войны	Японо-китайская война, Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Пётр Константи́нович Козаче́нко (1914—1945) — лётчик-ас, майор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Пётр Козаченко родился 14 июня 1914 года в городе Коростень (ныне — Житомирская область Украины). После окончания в 1930 году семи классов школы работал машинистом на пассажирских поездах. В 1934 году Козаченко был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1936 году он окончил Одесскую военную авиационную школу лётчиков. Участвовал в японо-китайской и советско-финской войнах. С июня 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Юго-Западном, Закавказском, 1-м Белорусском и 1-м Прибалтийском фронтах, был ранен.

К февралю 1942 года майор Пётр Козаченко командовал 249-м истребительным авиаполком 217-й истребительной авиадивизии 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта. Отличился во время битвы за Кавказ. 1 февраля 1942 года шестёрка истребителей «ЛаГГ-3», ведомая Козаченко, сбила пять вражеских самолётов. Через некоторое время семёрка истребителей, ведомая Козаченко, сбила ещё восемь самолётов противника. Во время штурмовки аэродрома в Минеральных Водах Козаченко лично уничтожил немецкий истребитель. В одном из последующих боёв Козаченко получил тяжёлые ранения в руку и живот, но сумел довести подбитый самолёт до аэродрома.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 года за «мужество и героизм, проявленные в воздушных боях с немецкими захватчиками» майор Пётр Козаченко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 999.

В дальнейшем Козаченко участвовал в боях за освобождение Белорусской ССР, Польши, боях в Восточной Пруссии. В одном из воздушных боёв Козаченко сбил самолёт, который пилотировал полный кавалер Железного креста полковник фон Беренброк. 18 марта 1945 года в районе Данцига самолёт Козаченко был подбит, и тогда лётчик совершил огненный таран. Похоронен под Гданьском.

Был также награждён тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского и Отечественной войны 1-й степени.

В честь Козаченко названа улица в Коростене.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Золотые Звёзды Полесья. 3-е изд., Киев, 1985.

Отрывок, характеризующий Козаченко, Пётр Константинович

Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.