Константин Африканский

Константин Африканский

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Константин Африканский или Карфагенский (лат. Constantinus Africanus (Cassinensis)); между 1010 и 1020, Кайруан, Карфаген (ныне Тунис) — 1087, Монтекассино) — тунисский врач и переводчик, позднее — бенедиктинский монах, познакомивший европейцев с арабской медициной.

Биография

О жизни Константина Африканского известно мало, уцелевшие биографические сведения о нём дошли до наших дней, благодаря архивисту, библиотекарю и историку монастыря Монтекассино Петру Диакону.

Пётр Диакон писал, что Константин был «сарацином», то есть, согласно средневековому франко-итальянскому термину, — мусульманином из Северной Африки, где родился, отсюда и прозвище Африканский. Его родители принадлежали к арабизированному древнему племени кочевников берберов. Первую часть своей жизни он провёл в Северной Африке. Обучался на Востоке. Упоминается, что он изучал медицину в Багдаде. Жил в Каире, слушал лекции в университете аль-Азхар. Интересовался лекарственными травами. Знакомился с научными достижениями халдеев, персов и арабов.

Во время своего пребывания в Месопотамии Константин со своими торговыми партнерами побывал в Индии, Эфиопии и Египте. Приобрёл глубокие знания арабской медицины и на практике применял эффективные методы лечения.

После возвращения на родину, Константин, благодаря высокому уровню знаний, стал широко известен, как врач и учитель. После этого, завистники-коллеги, начали обвинять его в колдовстве. Из-за начавшихся преследований и опасаясь за свою жизнь, он оставил родину и тайно на корабле отправился на Сицилию. Там под видом нищего достиг города Салерно, где его труды привлекли внимание местных правителей Салернского княжества, в частности, Роберта Гвискара, герцога Апулии и Калабрии.

Около 1077 года Константин стал педагогом в Салернской врачебной школе. Он подверг резкой критике качество, имеющейся в школе медицинской литературы и занялся переводами на латынь греко-арабских источников по медицине. Составил несколько больших трудов, в основном, состоящих из переводов с арабского. Перевёл медицинские трактаты и книги великих мастеров арабской медицины, среди них, Абу Бакр Мухаммад ар-Рази, Хунайн ибн Исхак ал-Ибади, Ибн Имран, Ибн Сулейман и Ибн аль-Джаззар. Кроме того, переводил с древнегреческого труды Гиппократа и Галена.

Эти переводы сегодня хранятся в библиотеках Италии, Германии, Франции, Бельгии и Англии. Они использовались в качестве учебников по медицине, с XI до XVII века.

Благодаря его трудам, Европа узнала работы античных авторов, как известно, долго существовавшие только в арабском варианте.

Позже Константин стал бенедиктинским монахом, последние годы жизни провёл в аббатстве Монтекассино, где и умер.

Ссылки

• [www.saunalahti.fi/arnoldus/constant.htm Constantinus Africanus (n. 1020-n. 1087)] (фин.)

Отрывок, характеризующий Константин Африканский

Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.