Кравков, Максимилиан Алексеевич

Максимилиан Алексеевич Кравков
Дата рождения:	10 (22) сентября 1887(1887-09-22)
Место рождения:	Рязань, Российская империя
Дата смерти:	12 октября 1937(1937-10-12) (50 лет)
Место смерти:	Новосибирск, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	геология
Место работы:	Иркутская губернская комиссия по земским делам, Иркутский краеведческий музей, Сибирский отдел народного образования, Новосибирский городской музей
Известен как:	писатель, исследователь Сибири

Максимилиан Алексеевич Кравков (10 (22) сентября 1887, Рязань — 12 октября 1937, Новосибирск) — писатель, краевед, геолог, исследователь Сибири.

Биография

Максимилиан Алексеевич Кравков родился 10 (22) сентября 1887 года в Рязани. Он стал первым ребенком в семье Алексея Павловича Кравкова (1857-1895), старшего врача 11-го гренадерского Фанагорийского полка, и его супруги Антонины Ивановны. После смерти А.П. Кравкова его вдова вместе с младшим сыном Леонидом переехала в Москву, в то время как Максимилиан остался у родственников в Рязани. Он проживал в доме своего дяди, военного врача Василия Павловича Кравкова (1859-1920). Воспитанием Максимилиана занималась тетка Елена Павловна Кравкова (1852-1907).

В 1898 г. М.А. Кравков переехал к матери в Москву и поступил в 5-ю Московскую мужскую гимназию. Однако из-за обострения нервного заболевания у А.И. Кравковой он был вынужден вернуться в Рязань. В 1899-1904 гг. М.А. Кравков учился в 1-й Рязанской мужской гимназии. По её окончании он поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет на физико-математическое отделение.

С 1904 г. М.А. Кравков тесно взаимодействовал с рязанской организацией РСДРП – хранил мимеограф, содействовал распространению листовок, летом 1907 г. вел пропагандистскую работу среди крестьян Ряжского уезда Рязанской губернии. В начале 1908 г. совместно со студентами Быстровзоровым, Орловым и провизором Бабковым им была создана автономная боевая группа, поставившая себе задачу организовать покушение на московского генерал-губернатора С.К. Гершельмана.

Во время студенческих каникул в июле 1908 г. М.А. Кравков был арестован в рязанском доме В.П. Кравкова на Абрамовской улице. При обыске была обнаружена оборудованная им в подвале подпольная лаборатория по изготовлению взрывчатых веществ. В 1909 г. Московский военно-окружной суд признал М.А. Кравкова «виновным в хранении взрывчатых веществ и разрывных снарядов» и осудил на 5 лет одиночного тюремного заключения, 2 из которых он провел в кандалах в Московской губернской уголовной (Таганской) тюрьме.

В 1913 г. М.А. Кравков был выслан на поселение в село Тайшет Канского округа Красноярского уезда Енисейской губернии. В период пребывания в ссылке занимался научными исследованиями, собирал материалы для естественнонаучных коллекций Санкт-Петербургского и Харьковского университетов. Тогда же он начал заниматься литературным творчеством. В 1916 г. два его рассказа были напечатаны в журнале «Охотничий вестник».

В Тайшете М.А. Кравков проживал вплоть до Февральской революции 1917 г. После амнистии, состоявшейся в марте 1917 г., М.А. Кравков вступил в Союз социалистов-революционеров-максималистов, был избран членом Тайшетского исполкома и делегирован на уездный съезд в Нижнеудинск. Там состоялось его избрание представителем от Нижнеудинского уезда в губернский исполком в Иркутске, где он стал членом комиссии по земским делам. После Октябрьской революции 1917 г. деятельность земств была прекращена, и М.А. Кравков возвратился в Тайшет, где вернулся к научной работе.

В 1918-1919 гг. М. А. Кравков был гласным Нижнеудинского уездного земства, членом губернской комиссии по земским делам, управляющим Нижнеудинским уездом Иркутской губернии. С лета 1919 г. он принимал участие в подготовке эсеровского восстания в Иркутске, в декабре 1919 г. принимал личное участи в остановке эшелонов А.В. Колчака на станции Нижнеудинск. В январе 1920 г. сопровождал в Иркутск поезд «литерный Д» с золотым запасом колчаковского правительства.

После восстановления советской власти в Сибири М.А. Кравков заведовал краеведческим музеем в Иркутске. Осенью 1920 г. он был арестован органами ВЧК по обвинению в принадлежности к эсерам-максималистам, однако после подачи им заявления о выходе из этой партии дело в его отношении было прекращено.

В 1920-1921 гг. М.А. Кравков жил и работал в Омске, где занимал должность заведующего подотделом музеев Сибирского отдела народного образования. После перевода советских учреждений из Омска в Новониколаевск (с 1926 г. – Новосибирск) в 1922 г. М.А. Кравков стал заведующим Новониколаевским городским музеем. Он активно занимался организацией музея, вел в нем отдел геологии, также вел просветительскую работу среди молодежи.

В ноябре 1922 г. М.А. Кравков был арестован Новониколаевским ГПУ в связи с новым подозрением о принадлежности к эсерам. Через месяц за отсутствием конкретных данных по обвинению следствие в его отношении было прекращено, а сам он вышел на свободу.

В 1925 г. М.А. Кравков совершил поездку по Салаиру, откуда привез для музея ряд ценных экспонатов. В конце 1920 – начале 1930-х гг. в составе геологоразведочных и географических экспедиций он бывал также в Саянах и в низовьях Енисея.

В марте 1931 г. М.А. Кравков был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации бывшего генерала В.Г. Болдырева. Однако сравнительно быстро дело в его отношении было прекращено за недоказанностью обвинения, а сам он освобожден.

В 1931-1933 гг. М.А. Кравков работал геологом в Горной Шории. Впечатления этого периода помогли ему впоследствии создать ряд произведений, посвященных горнякам и разведчикам земных недр.

В мае 1937 г. М.А. Кравков был арестован по обвинению в участии в «японо-эсеровской террористической диверсионно-шпионской организации», осужден и 12 октября 1937 г. расстрелян. 1 августа 1958 г. он был посмертно реабилитирован.

Творчество

Результатом усилий М.А. Кравкова по популяризации научных знаний о Сибири стали книги «Что такое музей и как его устроить в деревне» (1921), «Естественный богатства Сибири» (1928), «Программа-инструкция по геологическим изучениям и сборам» (1929), а также его отчет о геолого-географических работах в сборнике «Абаканская экспедиция. 1927-1928» (1930).

К 1922 г. относится начало серьезной литературной деятельности М.А. Кравкова. Его наставником по писательскому цеху стал В.П. Правдухин, руководивший в то время Сибирским государственным издательством. М.А. Кравков дебютировал как краевед-очеркист на страницах основанного в 1922 г. литературного журнала «Сибирские огни», впоследствии регулярно печатался в журналах «Красная нива», «Наши достижения», «Колхозник», альманахе «Перевал», детском сибирском журнале «Товарищ».

В 1924 г. М.А. Кравков, бывший также заведующим Сибкино, активно участвовал в работе над художественным фильмом «Красный газ» (1924), снятом по мотивам произведений В.Я. Зазубрина. Картина была посвящена 5-й годовщине освобождения Новониколаевска от войск А.В. Колчака.

С конца 1920-х гг. отдельными изданиями выпускались повести М.А. Кравкова для детей и юношества – «Дети тайги» (1929), «За сокровищами реки Тунгуски» (1931), «Год во льдах» (1933). Широкое распространение получила повесть «Золотая гора», выдержавшая два издания (1934, 1936) и переведенная на шорский язык (1935). В Москве вышел в свет сборник рассказов М.А. Кравкова «Большая вода» (1930). Последними книгами писателя стали повесть «Утро большого дня» (1936) и сборник рассказов «Золотая россыпь» (1936).

Наибольшей известностью среди произведений М.А. Кравкова пользуются приключенческие повести «Зашифрованный план» и «Ассирийская рукопись» (1925), переиздававшиеся в 1970 и 1977 гг.

Литературный критик Н.Н. Яновский отмечал:

Максимилиан Кравков как писатель сделал немного. Лучшее в его творчестве по объему невелико. Но то, что сделано им хорошо, входит в нашу литературу как её необходимая частица, по-своему яркая, по-своему неповторимая...

— Яновский Н.Н. Максимилиан Кравков [Предисловие] / Н.Н. Яновский // Кравков М.А. Ассирийская рукопись. Приключенческие повести и рассказы / Максимилиан Кравков.– Новосибирск: Зап. — Сиб. кн. изд-во, 1970. — с.16

Семья

• Жена (с 1926 г.) – Ирина Илиодоровна Россинская (1903-1982), хореограф.
• Сын – Алексей Максимилианович Кравков (1927-2011), инженер.
• Брат – Леонид Алексеевич Кравков (1889 – после 1930), капитан 3-й артиллерийской бригады, участник Первой мировой войны. Приказом по армии и флоту от 28 апреля (10 мая) 1917 г. был награждён Георгиевским оружием. В советское время находился на преподавательской работе.

Интересные факты

• Н.Н. Яновский указывает дату смерти М.А. Кравкова как 5 сентября 1942 года. Данная информация основана на справке из прокуратуры Новосибирской области, полученной родственниками писателя в конце 1940-х гг., согласно которой он «умер от паралича сердца» в местах заключения. Как выяснилось впоследствии, дата и причина смерти М.А. Кравкова были сфальсифицированы. Подлинная дата и обстоятельства смерти М.А. Кравкова восстановлены по справке прокуратуры Новосибирской области от 1995 г., в соответствии с которой писатель признается «пострадавшим от политических репрессий».

Библиография

• Кравков М.А. Что такое музей и как его устроить в деревне / М.Кравков; Отд. по делам музеев при Сибнаробразе. - Омск: Сибнаробраз, 1921. - 15 с.
• Кравков М.А. Естественные богатства Сибири / М. А. Кравков. - Новосибирск : Сибкрайиздат, 1928. - 75, IV с.
• Кравков М.А. Программа-инструкция по геологическим изучениям и сборам (В помощь сибирскому краеведу / О-во изучения Сибири и её производительных сил. Бюро краеведения) / М. А. Кравков. - Новосибирск: Сибкрайиздат, 1929. - 43 с.
• Кравков М.А. Дети тайги: Повесть для детей среднего и старшего возраста / М. Кравков. - Новосибирск: Сибкрайиздат, 1929. - 79 с.
• Кравков М.А. Предварительные материалы геолого-географических работ Абаканской экспедиции. // В кн.: Абаканская экспедиция. 1927-1928 г. Новосибирск: Б. и., [1930]. - С. 5-18
• Кравков М.А. Большая вода: Рассказы / М. Кравков. - Москва: Федерация, 1930. - 151 с.
• Кравков М.А. За сокровищами реки Тунгуски: Повесть/ М. Кравков. – Новосибирск: Запсиботделение ОГИЗ, 1931. – 100 с.
• Кравков М.А. Год во льдах: [Повесть] / М. Кравков. - Новосибирск: ОГИЗ, 1933. - 108 с.
• Кравков М.А. Золотая гора: Повесть для детей старшего возраста /М.А. Кравков. - Новосибирск: Зап.-Сиб. краев. изд-во, 1934. - 92, [2] с.
• Kravkov M.Altьn taq /перевод Ф. Кусургашева; ил. А. Заборского. - Novosibirsk : OGIZ, 1935. - 60,[4] c.
• Кравков М.А. Ребячья бригада: Рассказ для детей среднего возраста / М. Кравков. – Новосибирск: : Зап.-Сиб. краев. изд-во, 1935. - 32 с.
• Кравков М.А. Золотая гора: Повесть для детей старшего возраста /М. Кравков. - 2-е изд. - Новосибирск: Зап.-Сиб. краев. Изд-во, 1936. - 138, [2] с.
• Кравков М.А. Утро большого дня: Повесть / М. Кравков. - Новосибирск : Зап.-Сиб. краев. изд-во, 1936. - 165, [2] с.
• Кравков М.А. Золотая россыпь: Рассказы / М. Кравков. - Новосибирск : Зап.-Сиб. краев. изд-во, 1936. - 196 с.
• M. Kravkov. V zajetí polární noci / přeložil František Bicek, ilustroval Zdeněk Burian. - Toužimský a Moravec, Praha, 1938
• M. Kravkov. V zajatí polárnej noci / preklad Pavel Halaša. - Tranoscius, Liptovský Svätý Mikuláš, 1948
• Кравков М.А. Ассирийская рукопись: Приключенческие повести и рассказы /[Вступ. статья и сост. Н.Н. Яновского; Илл. В. Колесников]. - Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1970. - 256 с.
• Кравков М.А. Зашифрованный план: Повести, рассказы / Максимилиан Кравков; [Предисл. Н. Яновского Худож. И.Д. Шуриц]. - Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1977. - 254 с.

Источники

• Зазубрин В. Я. Проза «Сибирских огней» за пять лет (Доклад на торжественном заседании, посвящённом 5-летию журнала «Сибирские огни» / В.Я. Зазубрин // Сибирские огни. – 1927. – №2. – С.189– 190.
• Зазубрин В. Я. Литературное наследие Сибири / В. Я. Зазубрин. – Новосибирск: Зап. – Сиб. кн. изд-во, 1969. – С.184– 186;191.
• Правдухин В. П. Годы, тропы, ружьё / В. П. Правдухин. – М.: Советский писатель, 1968. – С. 140– 189.
• Творческий вечер писателя М. Кравкова // Сибирские огни. – 1936. – №6. – С.150.
• Торопов А. Деревня в современной художественной литературе / А. Торопов // Сибирские огни. – 1927. – №6. – С. 228– 229.
• Яновский Н. Н. Максимилиан Кравков [Предисловие] / Яновский Н. Н. // Кравков Максимилиан. Ассирийская рукопись. Приключенческие повести и рассказы / Максимилиан Кравков.– Новосибирск: Зап. - Сиб. кн. изд-во,1970. – С. 3– 16.
• Яновский Н. Н. Максимилиан Кравков / Яновский Н. Н. // Голоса времени. – Новосибирск: Зап.- Сиб. книжное изд.,1971. – С.104–122.
• Узбекова Д. Г. Кравковы: два поколения ученых из Рязани / Д. Г. Узбекова – М.:Вече, 2014 – 352 с. ISBN 978-5-4444-1806-2

Отрывок, характеризующий Кравков, Максимилиан Алексеевич

«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.