Кулаков, Владимир Иванович (археолог)
Владимир Иванович Кулаков | |
Награды и премии: |
---|
Владимир Иванович Кулако́в (родился 3 июля 1948, в Москве) — русский историк; археолог, исследователь древностей Западной и Центральной Европы от неолита до XIV века. C 1969 года сотрудник Института археологии РАН (ИА РАН); публицист: общая библиография содержит свыше 500 различных публикаций. Педагог Института практического востоковедения, профессор Калининградского института туризма[1]. С 1974 года руководитель Балтийской экспедиции ИА РАН. Имеет награды , доктор исторических наук (1994), член Российского геральдического общества, член-корреспондент Немецкого археологического института (Берлин)[2].
Содержание
Биография
Родился в Москве, в семье военного. Из воспоминаний:
«Детство прошло в Замоскворечье, жили на улице Малая Серпуховская (ныне — Люсиновская). Район уже в 1950-х годах был весьма оживлённый из-за соседства завода Михельсона (ныне — Московский электромеханический завод имени Владимира Ильича). Чему хорошо научили в школе № 553, так это немецкому языку (преподавала бывшая переводчица при СМЕРШ'е), что помогло в дальнейшем при работе с архивными материалами по прусской археологии»
Окончил исторический факультет МГУ по кафедре археологии в 1972 году. Учителями являлись Борис Александрович Рыбаков и Андрей Васильевич Куза. Защитил в 1982 году кандидатскую по теме «Древности пруссов VI-XIII вв.» (научный руководитель Владимир Валентинович Седов) и в 1994 году докторскую диссертацию по теме «Пруссы V-XIII вв.».
Работал в Центральном музее Вооружённых сил СССР (1966—1967 годы), в Центральных научно-реставрационных мастерских им. А. Рублёва (1968-1969 годы), затем с 1969 года в Институте археологии РАН начиная с лаборанта, старшего лаборанта, затем с младшего до ведущего научного сотрудника (по настоящее время) Отдела археологии эпохи великого переселения народов и раннего средневековья[3].
Преподавал в Институте практического востоковедения (1995-2002 гг.), с 2003 по 2014 год — профессор кафедры гуманитарных дисциплин Калининградского Института туризма.
Работает в экспедициях с 1964 г. в центральных регионах России, в Калининградской области[4]. В 1971-1973 гг. — начальник Брянского отряда, затем в 1974-1976 гг. — начальник Балтийского отряда и с 1977 года по настоящее время – начальник Балтийской экспедиции ИА РАН[5], которая обследовала почти 400 памятников археологии различных эпох. Стационарные раскопки проведены на 20 памятниках[1]:
- 1977—1986 — могильник Ирзекапинис[6];
- 1985—1994 — могильник Hünenberg[7];
- 1992—2002 — могильник Доллькайм-Коврово[8];
- 2000— по наст. вр. — могильник и поселение Кауп[9].
Полевые исследования легли в основу многочисленных докладов профессора на международных научных конференциях и в организациях различного уровня, выступлениях в прессе, по телевидению и радио[2]. Учёный руководит раскопками на месте руин Королевского замка Кёнигсберг и является со-инициатором создания экспозиции Калининградского областного историко-художественного музея[10].
Большое место в работах В. И. Кулакова уделяется изучению начального этапа знаковых систем Европы[11][12] и также геральдики России[13]. Главные темы научных публикаций — до- и протоистория юго-восточной Балтии, археология и история Балтии раннего железного века и эпохи средневековья[1].
Семья
Отец: Иван Петрович Кулаков (9 октября 1916 года, дер. Потросово Козельского уезда Калужской губернии — 17 января 2002 года, Москва), полковник Советской Армии (пехота), политработник, участник Великой Отечественной войны, в том числе Восточно-Прусской операции, имеет награды. Отец Ивана Петровича — Петр Никифорович Кулаков (ок. 1890—1941) служил в I Мировую войну подпрапорщиком 17 Нижегородского Его Императорского Величества драгунского полка, участвовал в августовском наступлении на Восточную Пруссию, георгиевский кавалер.
Мать: Татьяна Тимофеевна Кулакова (25 января 1919 года, дер. Малокосая Ефремовского уезда Тульской губернии — 19 октября 1988 года, Москва), с 1947 года не работала.
Дети: Димитрий, Георгий.
Награды и звания
- Член-корреспондент Германского археологического института (2007, за научные достижения в изучении археологии Европы).
- член Российского геральдического общества.
- Почетная грамота Президиума РАН, (2003).
- Медаль «За заслуги перед Калининградской областью», (№ 384, 2014)
Монографии
- Декоративное искусство Янтарного края. Орнамент фибул V-VII вв. — Saarbrücken, 2011. — c. 1—150.
- Доллькайм-Коврово. Исследования 1979 г. — Минск, 2004. — 7,8 п/л.
- Доллькайм-Коврово. Исследования 1992—2002 гг. — Минск, 2007. — С. 1-335.
- Дорогами Ульмеригии. — Калининград, 2000. — C. 1—281.
- Древности пруссов VI-XIII вв. САИ. Вып. Г 1—9. М., 1990. 21 п/л.
- Забытая история пруссов. Калининград, 1992. 2,1 п/л.
- История Замка Кёнигсберг. — Калининград: «Живём», 2008. — 128 с. — 5 000 экз. — ISBN 978-5-903400-03-4.
- История Музея «Пруссия». — Калининград: Калининградский ПЕН-Центр, Информационно-издательский отдел КИТ-филиала РМАТ, 2011. — ISBN 978-5-904895-15-9.
- История Пруссии до 1283 г. — М., 2003. — 27,0 п.л. — ISBN 5-85759-231-3.
- История стран Балтийского региона. — Калининград, 2006. — с. 1—107.
- Каталог археологических объектов и предметов, расположенных на территории Калининградской области, прилегающей к Куршскому и Вислинскому заливам. — Калининград, 2009, ООО «Терра Балтика». — С. 1—60. — (в соавторстве с Е. А. Костык).
- Народы Юго-Восточной Балтии в эпоху викингов. — Калининград: БФУ им. И. Канта. — 95 с. — (в соавторстве с А. И. Либенштейн, Р. А. Широухов, А. Арбашаускайите, А. В. Белова, Е. Г. Кропинова, К. А. Кропинова, И. В. Полёткина).
- Неманский янтарный путь в эпоху викингов / рецензенты: к.и.н. С. Д. Захаров , к.и.н. Н. В. Лопатин. — Калининград: Министерство культуры Калининградской области, ГБУК «Калининградский областной музей янтаря», 2012. — 224 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-903920-17-4.
- Остров Розиттен: история заселения, Калининград-Кёнигсберг, 2001. — С. 1—48. — (в соавторстве с Г.Н. Тепляковым и Г. С. Пузаковой).
- От Восточной Пруссии до Калининградской области. Исторический путеводитель, Калининград, 2002. — C. 1—287.
- Отчёт о раскопках, проведённых БФУ им. И. Канта в 2013 г. на территории курганного могильника Моховое в восточной части лесного урочища Кауп (Kl. Kaup), г. Зеленоградск Калининградской обл. — Калининград: БФУ им. И. Канта. — 34 с. — (в соавторстве с А. В. Чоп , Р. В. Гулюк)
- Памятники археологии // Каталог объектов культурного наследия Калининградской области. — Т. IV. — Памятники археологии. Памятники искусства, М., 2005. — С. 5—98.
- Провинциально-римские и германские фибулы I в. до н.э. – IV в. н.э. в материальной культуре населения Янтарного берега. — Калининград: Информационно-издательский отдел КИТ-филиала РМАТ. — 8 п/л.
- Пруссы (5—13 вв.). — М., 1994. — C. 1—208.
- Пруссы эпохи викингов. Жизнь и быт общины Каупа. — М.: «Книжный мир», 2016. — 352 с. — ISBN 978-5-8041-0846-6.
- Раскопки Лёбенихта в 1999 г. Кёнигсберг под Калининградом. — Калининград, 2005. — 22 п.л.
- Реконструкция убора обитателей Янтарного берега в I-V вв. н.э. — Киев: ФОП «Видавець Олег Фiлюк», 2013. — 8 п/л.
- Русский солдат на дорогах Пруссии. — Калининград-Гвардейск, 2014. — 8 п.л. — (в соавторстве с Р. Д. Калинцевой, С. А. Коваль, А. М. Мичеевой, А. С. Новиковым, К. А. Пахалюк и В. А. Шаховым).
- Кулаков В. И. Сокровища Янтарного края. Показатели инокультурных влияний на древности Самбии и Натангии в I-IV вв. н.э. / рецензенты: к.и.н. В. Е. Родинкова, к.и.н. И. В. Исланова, научный редактор д.и.н. А. М. Обломский. — Калининград: «Калининградская книга», Институт археологии РАН, 2016. — 362 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-9907742-7-8.
- Традиции народов, населявших и населяющих территории, прилегающие к Куршскому и Вислинскому (Калининградскому) заливам. — Калининград: БФУ им. И. Канта, 2015. — 106 с. — (в соавторстве с А. И. Либенштейн, Р. А. Широухов, Р. Домжал, А. Гершевски, А. Добросельска, П. Китовски, Д. Сокал, А. Гирштофт, А. Арбашаускайите, Р. Грумадайте-Пабариниене, Е. Г. Кропинова, А. В. Белова, Н. Шаль, К. А. Кропинова, И. В. Полёткина).
- BAR S1356 2005: The Amber Lands in the Time of the Roman Empire by Vladimir I. Kulakov. — ISBN 1841718017. Ј29.00. 168 pages; 92 figures, maps, plans, drawings, tables. 3 Appendices of sites and finds.
- Dollkeim-Kovrovo, Kaliningrad Region, Russia. Research on the cemetery conducted in 1879 and 1992-2002, BAR International Series 1950, Archaeopress Publishers of British Archaeological Reports, Oxford, 2009, p. 1-333.
- Hünenberg — «Гора Великанов». Могильник III-IV вв. на севере Самбии // Światowit Supplement Series B: Barbaricum, tom 10, Warszawa, 2014: Drukarnia Janusz Bieszczad. — c. 199-363.
- Kulakov V. I., Chop A. V., Gulyuk R. V. Report on Excavations conducted by the Researches from the Immanuel Kant Baltic Federal University in 2013 on the Site of the Mound Burial Ground Mokhovoe in the Eastern Part on the Forest Area Kl. Kaup, the Town of Zelenogradsk, Kaliningrad oblast, Kaliningrad, 2014.
- Užmirštieji prūsai. Archeologija, istorija, padavimai ir turistiniai maršrutai. Vilnius, 1999, 13,5 aut.l (в соавторстве с В. Шименас).
Напишите отзыв о статье "Кулаков, Владимир Иванович (археолог)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Пруссы эпохи викингов, 2016.
- ↑ 1 2 Неманский янтарный путь, 2012.
- ↑ [www.archaeolog.ru/~kulakov Биография на официальном сайте Института археологии РАН]
- ↑ Ирина Белкина, фото: Валерий Сомкин. [rg.ru/2009/09/04/reg-szapad/kaup-anons.html Археологический сезон в Калининградской области преподнес уникальные открытия]. Российская газета (04.09.2009). Проверено 13 июля 2016.
- ↑ [tvkultura.ru/article/show/article_id/2287/ Раскопки в районе древнего городища пруссов Рикойто]. телеканал «Культура» (17.07.2012). Проверено 13 июля 2016.
- ↑ Кулаков В.И. Ирзекапинис и Шестовицы // Проблемы археологии Южной Руси. — Киев, 1990. — с. 111—116.
- ↑ Кулаков В.И. Hünenberg — «Гора Великанов». Могильник III-IV вв. на севере Самбии // Światowit Supplement Series B: Barbaricum, tom 10, Warszawa, 2014: Drukarnia Janusz Bieszczad, c. 199-363.
- ↑ Кулаков В.И. Работы на могильнике Доллькайм/Коврово // Археологические открытия 2002 года. — М. — с. 33-35.
- ↑ Кулаков В.И. Малый Кауп, Коралленберге и Штангенвальде — свидетельства освоения куршами Куршской косы на исходе эпохи викингов // Проблемы изучения и охраны природного и культурного наследия национального парка «Куршская коса». Сборник научных статей. — Вып. 11. — Калининград: Издательство Балтийского Федерального университета им. И. Канта. — с. 157-171.
- ↑ Валерий Громак. [www.newizv.ru/lenta/2004-10-27/14060-v-kaliningrade-sozdaetsja-muzej-pod-otkrytym-nebom.html В Калининграде создается музей под открытым небом]. Новые Известия (27 Октября 2004). Проверено 13 июля 2016.
- ↑ Кулаков В.И. Легендарные гербы Пруссии // Гербовед. — 1996. — № 1. — с. 6—17.
- ↑ Кулаков В.И. Тевтонский крест и бог Перкуно // Наука в России. — 1999. — № 6. — с. 80-85 (в соавторстве с А. А. Валуевым).
- ↑ Кулаков В.И. Истоки геральдики российских "выезжих из Пруссии" родов // Гербовед. — 1993. — № 2 (4). — с. 50-61.
Литература
- Кулаков В. И. Неманский янтарный путь в эпоху викингов / рецензенты: к.и.н. С. Д. Захаров , к.и.н. Н. В. Лопатин. — Калининград: Министерство культуры Калининградской области, ГБУК «Калининградский областной музей янтаря», 2012. — 224 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-903920-17-4.
- Кулаков В. И. Пруссы эпохи викингов. Жизнь и быт общины Каупа. — М.: «Книжный мир», 2016. — 352 с. — ISBN 978-5-8041-0846-6.
Внешние ссылки
- [archaeolog-ru.academia.edu/KulakovVladimir Публикации В. И. Кулакова]
- [www.archaeolog.ru/~kulakov Биография на официальном сайте Института археологии РАН]
Отрывок, характеризующий Кулаков, Владимир Иванович (археолог)
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Историки по алфавиту
- Историки XX века
- Историки XXI века
- Историки России
- Археологи по алфавиту
- Археологи XX века
- Археологи XXI века
- Археологи СССР
- Археологи России
- Публицисты по алфавиту
- Публицисты СССР
- Публицисты России
- Публицисты XX века
- Публицисты XXI века
- Доктора исторических наук