Курчаткин, Анатолий Николаевич
| Анатолий Курчаткин | |
| Имя при рождении: |
Анатолий Николаевич Курчаткин |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Род деятельности: |
прозаик, журналист |
| Годы творчества: |
1973 — наст.вр. |
| Язык произведений: | |
Анатолий Николаевич Курчаткин (род. 23 ноября 1944 года, Свердловск, РСФСР) — русский советский писатель и журналист.
Содержание
Биография
Работал фрезеровщиком и техником-конструктором на «Уралмаше», одновременно обучаясь на вечернем отделении Уральского политехнического института (1962−63)[1]. После службы в армии устроился работать корреспондентом свердловской молодёжной газеты «На смену!» (1966−67)[1]. Затем учился в Литературном институте, закончив который в 1972 году, работал в редакциях журналов «НС» (1971−72) и «Студенческий меридиан» (1973−77)[1].
18 января 1990 года присутствовал в Центральном доме литератора (ЦДЛ) и принимал участие в известном скандале, когда был избит. Об этой истории в своих книгах позднее писали участники события, в частности писатель Александр Рекемчук[2]:
Газеты и еженедельники пестрели сенсационными сообщениями о погроме… 23 января Анатолия Курчаткина и меня пригласили для участия в программе «Взгляд». В ту пору «Взгляд» имел неслыханную популярность. Его смотрели по системе «Орбита» десятки миллионов зрителей на пространстве от Сахалина до Балтики, от Норильска до Ферганы. Вели передачу молодые журналисты Влад Листьев, Артём Боровик, Владимир Мукусев, Александр Политковский, Евгений Додолев.Впервые телезрителям показали кадры, снятые Стеллой Алейниковой-Волькенштейн в тот вечер. Потом был вопрос: что это такое? У меня сохранилась аудиозапись передачи: «Курчаткин. …Одна страшная вещь: мы имеем дело с той разновидностью национального сознания, которую можно назвать словом „черный национализм“. Рекемчук. Мы давно и, пожалуй, напрасно прибегаем к эвфемизмам, говоря об этом явлении. Мы явно избегаем произносить слово „фашизм“. Вот почему мы предпочитаем говорить обиняками. Но нужно называть вещи своими именами: это движение политическое, фашистское».
Потом было множество телефонных звонков от тех, кто смотрел и слушал этот выпуск «Взгляда». Одни высказывали поддержку. В их числе был Юрий Нагибин: «Ты сказал то, что надо было сказать давно». Другие же, не представляясь, не ввязываясь в спор, просто крыли меня трехэтажным матом.
По возвращении из Киева я буду вызван повесткой в суд, в качестве свидетеля по делу Осташвили-Смирнова.
Член Союза писателей СССР (с 1977), секретарь Союза писателей Москвы (1991−94). Член исполкома Русского ПЕН-центра (1989−99), редсовета журнала «Урал» (в 1990-е), общественного совета журнала «Октябрь»[1].
Библиография
Романы
- Вечерний свет: Роман. — М., 1985; М.: Советский писатель, 1989. — 601 с. — ISBN 5-265-00577-3.
- Записки экстремиста. Книга ирреальной прозы. — М.: Московский рабочий, 1993. — 245 с. — ISBN 5-239-01568-6.
- Радость смерти. — М.: Воскресенье, 2000.
- Стражница. — М.: Гелеос, 2001. — 384 с. — ISBN 5-89763-028-3.
- Солнце сияло: Роман // «Знамя». — 2004. — № [magazines.russ.ru/znamia/2004/4/kur2.html 4]−[magazines.russ.ru/znamia/2004/5/kurch.html 5]; М.: Время, 2004. — 656 с. — ISBN 5-94117-149-8.
- Цунами: Роман // «Знамя». — 2006. — № [magazines.russ.ru/znamia/2006/8/kur2.html 8]−[magazines.russ.ru/znamia/2006/9/ku2.html 9].
- Полёт шмеля: Роман. - М.: Время, 2012. 704с. ISBN 978-5-9691-0689-5
Повести и сборники рассказов
- Семь дней недели: рассказы и повести / предисл. Г. Семёнова. — М.: Современник, 1977. — 381 с.
- Через Москву проездом: рассказы прошедшего года. — М.: Советский писатель, 1981. — 373 с.
- Звезда бегущая: повести, рассказы. — М.: Молодая гвардия, 1986. — 495 с.
- Истории разных мест. Рассказы. — М., 1986.
- Повести и рассказы. — М.: Советская Россия, 1988. — 381 с. — ISBN 5-268-00559-6.
- Записки экстремиста. — М.: Мол. гвардия, 1990. — 160 с. — ISBN 5-235-01535-5.
Другие работы
- Переход в середине сезона. — М., 1978.
- Портрет романтического молодого человека. — М., 1991.
Также печатался в журналах «Октябрь», «Урал», «Грани», «Огонёк», «Дружба народов», «Звезда», «Нева».
По мотивам повести «Бабий дом» в 1990 году был снят художественный фильм «Ребро Адама» (режиссёр Вячеслав Криштофович, сценарий Владимира Кунина).
Напишите отзыв о статье "Курчаткин, Анатолий Николаевич"
Ссылки
-
— Курчаткин, Анатолий Николаевич в «Живом Журнале» - [magazines.russ.ru/authors/k/kurchatkin/ Курчаткин, Анатолий Николаевич] в «Журнальном зале»
Примечания
Отрывок, характеризующий Курчаткин, Анатолий Николаевич
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
