Лангхофф, Вольфганг
Поделись знанием:
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
| Вольфганг Лангхофф | ||||
| Wolfgang Langhoff | ||||
 | ||||
| Профессия: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Гражданство: | ||||
| Годы активности: |
1919—1963 | |||
| Театр: | ||||
| Награды: |
| |||
Вольфганг Лангхофф (нем. Wolfgang Langhoff; 6 октября 1901, Берлин, — 25 августа 1966, Берлин) — немецкий театральный режиссёр, актёр, писатель[1], отец режиссёров Томаса Лангхоффа и Матиаса Лангхоффа, дед писательницы Анны Лангхофф.
Содержание
Биография
Вольфганг Лангхофф родился в Берлине[1]. С 1919 года был актёром Кёнигсбергского театра. В 1927 году стал режиссёром драматического театра в Дюссельдорфе (Düsseldorfer Schauspielhaus)[1].
В феврале 1933 года был арестован гестапо и заключён в расположенный на болотах концентрационный лагерь Бёргермор в регионе Эмсланд. Вместе с И. Эссером написал текст песни «Болотные солдаты», которая была переведена на многие европейские языки и в годы Второй мировой войны во многих странах стала песней Сопротивления[2]. В 1934 году Лангхоф был освобождён и эмигрировал в Швейцарию, где и оставался до окончания войны[1]. Был актёром и режиссёром цюрихского «Шаушпильхауза», в котором в те годы работали многие немецкие эмигранты, возглавлял в театре организацию КПГ[3].
В 1945 году Лангхоф вернулся в Германию, был генеральным интендантом государственных театров в Дюссельдорфе, а в сентябре 1947 года сменил Густава фон Вангенхайма на посту интенданта Немецкого театра в восточном секторе Берлина[3]. Немецкий театр Лангхоф возглавлял до 1963 года; среди наиболее значительных постановок — «Войцек» Г. Бюхнера и «Шторм» В. Билль-Белоцерковского, с Эрнстом Бушем в главной роли[4].
Вольфганг Лангхоф умер в Восточном Берлине 25 августа 1966 года.
Творчество
Режиссёрские работы в театре
- 1947 — «Войцек» Г. Бюхнера
- 1947 — «Фауст I» И. В. Гёте
- 1948 — «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта. Художник Вернер Цинзер; композитор Борис Блахер
- 1948 — «Мера за меру» У. Шекспира
- 1949 — «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского
- 1950 — «Ревизор» Н. В. Гоголя
- 1951 — «Эгмонт» И. В. Гёте
- 1951 — «Прага остаётся моей» Ю. Буряковского
- 1954 — «Фауст» И. В. Гёте
- 1955 — «Коварство и любовь» Ф. Шиллера
- 1957 — «Шторм» В. Билль-Белоцерковского
- 1958 — «Войцек» Г. Бюхнера
- 1959 — «Поднятая целина», по роману М. Шолохова
Актёрские работы
- 1943 — «Жизнь Галилея» Б. Брехта. Постановка Леонарда Штеккеля — «Шаушпильхауз», Цюрих
См. также
Напишите отзыв о статье "Лангхофф, Вольфганг"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Театральная энциклопедия. Гл. ред. П. А. Марков. Т. 3 — М.: Советская энциклопедия, Кетчер — Нежданова, 1964, 1086 стб. с илл., 7 л. илл. (стб. 687)
- ↑ [sites.google.com/site/ernstbush/pesni-i-ih-istoria-mp3-file-1/spisok/pesna-bolotnyh-soldat-1933 Песня болотных солдат (1933)]. Эрнст Буш (Ernst Busch): хроника ХХ века в песнях. Проверено 22 января 2013.
- ↑ 1 2 [bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3B-1424.html?ID=486 Langhoff, Wolfgang] // Wer war wer in der DDR?. — Berlin: Ch. Links, 2010. — Вып. 1. — ISBN 978-3-86153-561-4..
- ↑ Шнеерсон Г. М. [sites.google.com/site/ernstbush/ernst-bus-i-ego-vrema/soderzanie/vozvrasenie---4 Эрнст Буш и его время]. — М., 1971. — С. 198—199.
|
Это заготовка статьи о театральном режиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лангхофф, Вольфганг
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Актёры по алфавиту
- Актёры Германии
- Актёры XX века
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры Германии
- Театральные режиссёры XX века
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (ГДР)
- Кавалеры ордена «Знамя Труда» (ГДР)
- Лауреаты Национальной премии ГДР
- Писатели Германии
- Похороненные на Доротеенштадтском кладбище
