Латвийская социал-демократическая рабочая партия (1904)
| Латвийская социал-демократическая рабочая партия | |
| латыш. Latvijas Sociāldemokrātiskā strādnieku partija | |
| Дата основания: | |
|---|---|
| Дата роспуска: | |
| Идеология: | |
| Союзники и блоки: |
до 1907: Партия социалистов-революционеров, РСДРП, СДКПиЛ, Польская социалистическая партия, Бунд, Лесные братья, Белорусская социалистическая громада, Финляндская партия активного сопротивления, Поалей Цион и другие |
| Мест в Сейме: |
57 / 150 21 / 100 |
К:Исчезли в 1934 году Латви́йская социа́л-демократи́ческая рабо́чая па́ртия (ЛСДРП, латыш. Latvijas Sociāldemokrātiskā strādnieku partija, LSDSP) — политическая партия, действовавшая на территории Латвии в 1904—1940 годах.
Краткая история
ЛСДРП была основана 20 июня 1904 года и возглавила в Латвии революцию 1905 года. В 1906 году она была переименована в Социал-демократию Латышского края (СДЛК) и присоединилась к РСДРП. В 1915 году к власти в СДЛК пришли большевики. В 1917 году СДЛК была переименована в Социал-демократию Латвии. В 1918 году меньшевики воссоздали отдельную ЛСДРП; большевики позднее создали КПЛ.
ЛСДРП была крупнейшей по представительству партией в Учредительном Собрании Латвийской Республики (1920—1922) и в Сеймах с Первого по Четвёртый (1922—1934), однако большую часть данного периода провела в оппозиции.
Запрещена при перевороте в мае 1934 года; ряд активистов партии был выслан за границу или ненадолго лишён свободы. Часть социал-демократов продолжали действовать в нелегальной СРКПЛ, которая прекратила своё существование в 1940 году, часть — в эмиграции, действуя с 1945 года в Швеции.
См. также
|
Это заготовка статьи о политической партии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Латвийская социал-демократическая рабочая партия (1904)"
Отрывок, характеризующий Латвийская социал-демократическая рабочая партия (1904)
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
