Лонджи
Поделись знанием:
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
Лонджи; также лоунчжи, лончжи, лонжи (бирм. လုံချည် – [lòʊɴdʑì]? – лоунчхи) — предмет одежды, отрез ткани, который носят на манер юбки бирманцы (запахивая спереди) и бирманки (заправляя её на левом боку)[1][2]. Размеры полотна — примерно 2 м в длину и 80 см в ширину, поэтому при ношении лонджи может спускаться до пят. Также иногда мужчины заправляют нижний край за пояс, в результате чего лонджи превращается в шорты[3]. Аналогичные виды одежды распространены по всему региону и включают саронг и лунги[en].
Женская юбка называется «тхамэйн» или «тхами» (бирм. ထဘီ), а мужская — «пасхоу» (бирм. ပုဆိုး)[4]. С лонджи носят сандалии и головной убор гаунбаун[en][5][6].
Содержание
История
Бирманка в тхамэйн, повязанной по старинной моде
Бирманец в богатой шёлковой таунши-пасхоу
Старинная мьянманская пословица гласит: «Если мужчина не умеет читать, то он как слепой; если женщина не умеет ткать, то она как калека». С древних времён и до современности ткачеством занимаются исключительно женщины, они же выбирают узор и цвет будущей материи[7].
Слово «лоунчхи» (лонджи) изначально означало саронги мужчин-малайцев[8]. В доколониальные времена мужские юбки, называвшиеся таунши-пасхоу (бирм. တောင်ရှည်ပုဆိုး), отличались от современных, они были длиннее (по 9,1 м), а концы полотна не были сшиты вместе[9][10]; женские тхамэйн представляли собой 1,4-метровое полотно, несшитое спереди, с пристроченной сверху широкой полосой тёмного хлопка или бархата, в середине находилась ткань с узором, а внизу — белая или красная полоса материи, спускавшаяся на землю шлейфом[11][12].
В начале колониального правления в Нижней Бирме и городах быстро переняли малайские «лунги», более удобные в носке[11][12].
Внешний вид
Лонджи — общий термин, мужские юбки-пасхоу отличаются от женских-тхамэйн как узорами, так и способом повязывания. Излишек ткани на цилиндрических пасхоу при надевании перекрещивается под пупком, а тхамэйн часто представляют собой несшитое полотно, его при надевании заправляют за пояс на левой стороне. Лонджи в течение дня приходится перезавязывать, это ритуализированное действие, особенно для мужчин.
Пасхоу обычно окрашены в полоску или клетку, их можно носить любой стороной и даже вывернутыми наружу. На тхамэйн, в отличие от пасхоу, есть тёмная верхняя часть «атхасин» (бирм. အထက်ဆင့်). Тхамэйн более яркие, на них часто бывают растительные мотивы. Обычный материал для лонджи — хлопок и сатин[13]. Более богатые юбки изготавливают из шёлка, особенно славился шёлк из Сикайна[14] и штата Ракхайн[15][16].
На торжества и женщины и мужчины носят шёлковые лонджи. Самые дорогие лонджи «ачхэй» (бирм. အချိတ်), богато украшенные узором в виде волн или гусиных лапок, изготавливают в Амарапуре; это обычная одежда жениха и невесты на бирманской свадьбе[17][18][19][20]. Узоры для ачхэй со своеобразным переплетением (отсюда и название «ачхэй», то есть, «переплетение, зацепление»[21][22]) принесли в Амарапуру манипурские пленники[23].
В октябре 2010 года во время визита тайского премьер-министра члены правительства были одеты в «ачхэй» женского типа. Причиной этому различные источники называют желание ослабить «магические силы» Аун Сан Су Чжи путём исполнения одного из традиционных ритуалов[en][24][25].
Зелёная лонджи и белая рубашка «аингуи» (бирм. အင်္ဂျီ) — обычная женская школьная форма (ученики мужского пола носят либо лонджи, либо брюки)[26].
Имеются этнические и региональные варианты лонджи. К примеру, монские лонджи всегда красного цвета, так как в монской культуре красный — цвет чистоты и храбрости; каренские пасхоу часто имеют горизонтальные полосы[27] или орнамент, изображающий посадку риса[28]. Качинские праздничные женские лонджи изготавливают из шерсти и украшают зигзагообразными узорами или ромбами[27]. Собственные орнаменты и красители есть в районе озера Инле[13], округа Магуэ[29].
Лонджи — удобная одежда в жарком климате, она защищает от солнечных лучей и позволяет воздуху обдувать ноги. Если требуется бо́льшая свобода движения (например, для игры в мяч), то мужчины пропускают подол между ног и заправляют его за пояс, таким образом получается «пасхоу-кхатаун-чжай» (бирм. ပုဆိုးခါးတောင်းကျိုက်), разновидность шорт[30]. В древности пасхоу-кхатаун-чжай носили солдаты[3].
- Tucked longyi.jpg
Мужчина в «пасхоу-кхатаун-чжай»
- Aye Aye Thant 1960.jpg
Е Е Тан, дочь У Тана, надевает лонджи, заправляя левый край
- Weaving longyi.jpg
Мьянманка, ткущая лонджи
- MeNMaGirls Traditional.jpg
Участницы группы Me N Ma Girls[en] в лонджи
- School longyi.jpg
Мьянманские школьницы в зелёной форме
Напишите отзыв о статье "Лонджи"
Литература
- Шабалин В.И. [books.google.com/books?id=6pgiAQAAIAAJ Жизнь прожить: очерки, размышления (чрезвычайного и полномочного посла СССР и Российской Федерации в КНР)]. — Институт Дальнего Востока, 2008. — С. 407.
- Чих Хо Чу, Азовский И.П., Галимов А.А., Жеребилов В.А. [books.google.com/books?id=oU8bAAAAIAAJ Бирма]. — Издательство иностранной литературы, 1958. — С. 46.
- Листопадов Н. А. [books.google.com/books?id=ZX9tAAAAMAAJ Дети озера и их сказки. Окончание] // Азия и Африка сегодня. — 2004. — Вып. 9. — С. 65—69. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0005-2574&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0005-2574].
- Листопадов Н. А. [books.google.com/books?id=hYFtAAAAMAAJ В поисках таинственной страны Шабат] // Азия и Африка сегодня. — 2006. — Вып. 1. — С. 56—63. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0321-5075&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0321-5075].
- SEAMEO Regional Centre for History, Tradition (Rangoon Burma). [books.google.com/books?id=xnluAAAAMAAJ Traditions]. — Seameo Regional Centre for History and Tradition, 2005. — С. 6—8.
- Trager H.G. [books.google.com/books?id=OE5uAAAAMAAJ We the Burmese: voices from Burma]. — Praeger, 1969. — С. 288. — (Voices from the nations).
- Листопадов Н. А. [books.google.com/books?id=UWI3AAAAMAAJ Бирма: Страна к югу от горы Меру]. — М.: Институт востоковедения РАН, 2002. — С. 24—25. — 191 с. — ISBN 5-89282-163-3.
- Листопадов Н. А. [books.google.com/books?id=byZnAAAAMAAJ&focus=searchwithinvolume&q=юбки Восток — Запад: «странные» сближения (традиции, быт, религиозные обряды Востока и их притягательность для европейцев)] // Международная жизнь. — 2004. — Вып. 10. — С. 118—131. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0130-9625&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0130-9625].
- Фёдоров В.А. [books.google.com/books?id=H_jyAAAAMAAJ Армия и модернизация в странах Востока]. — ИВ РАН, 1999. — С. 145.
- Köllner H., Bruns A. [books.google.com/books?id=y42DMkS3ZXUC Myanmar (Burma)]. — Nelles Verlag, 1998. — С. 212. — (Nelles Guides). — ISBN 9783886184156.
- Макарова С.М. [books.google.com/books?id=z5klAAAAMAAJ Бирма: развитие капитализма в промышленности]. — Наука, 1968. — С. 12.
- Rapson E.J., Haig W., Burn R., Mahajan V.D., Dodwell H. [books.google.com/books?id=yoI8AAAAIAAJ The Cambridge History of India]. — S. Chand, 1957. — С. 509.
- Imperial Council of Agricultural Research (India), Indian Council of Agricultural Research, India. Dept. of Agriculture, Indian Science Congress Association. [books.google.com/books?id=S20hAQAAIAAJ The Agricultural Journal of India]. — Government of India, Central Publication Branch for the Imperial Council of Agricultural Research., 1914. — С. 272—276.
- Козлова М.Г. [books.google.com/books?id=gmqFiCYbgk4C Бирма накануне английского завоевания: общественный и государственный строй]. — Издательство восточной литературы, 1962. — С. 135.
- Reid R., Grosberg M. [books.google.com/books?id=MZwU0SNKchoC Myanmar (Burma)]. — Lonely Planet, 2005. — С. 54—55. — (City guide). — ISBN 9781740596954.
- Amitav Ghosh (2002) The Glass Palace pp 25, ISBN 0-375-75877-1
Примечания
- ↑ Шабалин, 2008.
- ↑ Trager, 1969.
- ↑ 1 2 ВОРПН, 2004.
- ↑ Чих, 1958.
- ↑ ААС, 2004.
- ↑ Фёдоров, 1999.
- ↑ [www.mrtv3.net.mm/pages/folkweav.html Traditional Folk Weaving Art of Myanmar inc. video]. [web.archive.org/web/20120204225354/www.mrtv3.net.mm/pages/folkweav.html Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ Judson Adinoram. Judson's Burmese-English dictionary. — Government of Burma, 1893.
- ↑ Tradition, 2005.
- ↑ Thant Myint-U. The River of Lost Footsteps: A Personal History of Burma. — Macmillan, 2008. — P. 182. — ISBN 9780374531164.
- ↑ 1 2 Ferrars Max. Burma. — S. Low, Marston and Company, 1900.
- ↑ 1 2 Imperial gazetteer of India. — Superintendent of Government Printing, 1908. — Vol. 10. — P. 46.
- ↑ 1 2 [www.mrtv3.net.mm/pages/cotinlay.html Inle longyi inc. video]. [web.archive.org/web/20120204225458/www.mrtv3.net.mm/pages/cotinlay.html Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ Scott J.G., Hardiman J.P. [books.google.com/books?id=4F1uAAAAMAAJ Gazetteer of Upper Burma and the Shan States]. — AMS Press, 1901. — С. 53. — (Gazetteer of Upper Burma and the Shan States). — ISBN 9780404168605.
- ↑ Köllner, 1998.
- ↑ ААС2, 2006.
- ↑ SEAMEO Regional Centre for History, Tradition (Rangoon Burma). [books.google.com/books?id=xnluAAAAMAAJ Traditions, 2005]. — Seameo Regional Centre for History and Tradition, 2005. — С. 16.
- ↑ Bird George W. [dlxs.library.cornell.edu/cgi/t/text/pageviewer-idx?c=sea;cc=sea;sid=36af546253da4ddc2c65925cd8df8890;rgn=full%20text;idno=sea282;view=image;seq=72 Wanderings in Burma]. — London: F J Bright & Son, 1897. — P. 48.
- ↑ Макарова, 1968.
- ↑ Козлова, 1962.
- ↑ Agricultural Journal, 1914.
- ↑ [archive.org/details/rosettaproject_mya_dict-1 Burmese Pocket Dictionary (1887)].
- ↑ Rapson, 1957.
- ↑ Horn, Robert. [www.time.com/time/world/article/0,8599,2053563,00.html Why Did Burma's Leader Appear on TV in Women's Clothes?] (24 февраля 2011). Проверено 8 марта 2011.
- ↑ WAI MOE. [www.irrawaddymedia.com/opinion_story.php?art_id=20782 Than Shwe Skirts the Issue] (17 февраля 2011). [web.archive.org/web/20120314131826/www.irrawaddymedia.com/opinion_story.php?art_id=20782 Архивировано] из первоисточника 14 марта 2012. Проверено 8 марта 2011.
- ↑ [www.mmtimes.com/index.php/special-features/165-back-to-school-2013/6753-wearing-the-white-and-green-students-and-teachers-discuss-compulsory-school-uniforms.html Dress code]. The Myanmar Times (2013-5-14).
- ↑ 1 2 Lonley Planet, 2004.
- ↑ [www.drumpublications.org/download/ethnicpeoplespeak.pdf Listening to voices from inside: Ethnic people speak]. Centre for Peace and Conflict Studies is.
- ↑ [www.mrtv3.net.mm/page1/yawclo.html Inle longyi inc. video]. [web.archive.org/web/20120204225343/www.mrtv3.net.mm/page1/yawclo.html Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ Marshall Andrew. The Trouser People. — Washington DC: Counterpoint, 2002. — P. jacket photo,30.
Ссылки
- [www.myanmar-image.com/newmenu/costume/ Myanmar Fashion from Myanmar Image Gallery]
- [www.mrtv3.net.mm/pages/100shul.html Burma Silks inc. video]
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Köllner, 1998, Lonley Planet, 2004, Tradition, 2005 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Лонджи
– Дома? – спросил Пьер.– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
