Марджотта, Массимо

Массимо Марджотта
Общая информация
Родился
Гражданство
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1994-1997	Пескара	42 (7)
1997-1998	Козенца	33 (9)
1998-1999	Лечче	19 (7)
1999	Реджана	18 (10)
1999-2001	Удинезе	38 (7)
2001-2003	Виченца	65 (27)
2003	→  Перуджа	16 (4)
2004-2005	Виченца	52 (20)
2005-2006	→  Пьяченца	34 (4)
2006-2008	Фрозиноне	56 (12)
2008-2010	Виченца	58 (5)
2010-2011	Барлетта	18 (1)
Национальная сборная**
1995	Италия (юн.)	4 (2)
1998-2000	Италия (мол.)	8 (1)
2004-2005	Венесуэла)	1 (2)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Массимо Марджотта (исп. Massimo Margiotta, 27 июля 1977, Маракайбо) — венесуэльский и итальянский футболист, игравший на позиции нападающего. По завершении игровой карьеры — спортивный функционер.

Выступал, в частности, за клубы «Пескара» и «Виченца», а также национальную сборную Венесуэлы.

Клубная карьера

Родился и вырос Массимо Марджотта в Венесуэле в семье итальянцев. В возрасте 15 лет перебрался в Италию в Раяно.

Во взрослом футболе дебютировал в 1994 году выступлениями за «Пескару» из Серии Б, в которой провел три сезона, приняв участие в 42 матчах чемпионата.

В 1997 году перешел в «Козенцу» из Серии С1, где за сезон забил 19 голов в 33 матчах, благодаря чему помог команде занять первое место и выйти в Серию Б, кроме того, Массимо стал лучшим бомбардиром Серии С1 в том сезоне.

В первой половине сезона 1998/99 выступал за «Лечче», за который забил 7 голов в 19 играх Серии Б. В январе 1999 года он был продан в «Реджану», также из Серии Б. В Эмилии до конца сезона забил 10 голов в 18 матчах, благодаря чему клуб избежал вылета в Серию С1.

Летом 1999 года Марджотта стал игроком «Удинезе», в составе которого дебютировал в Серии А 19 сентября 1999 в матче против «Ювентуса» (1:4). За два сезона за фриульцев Массимо провел 38 матчей в чемпионате (7 голов), выходя в основном на замену или в матчах еврокубков, выиграв в 2000 году Кубок Интертото.

Летом 2001 года перешел на правах соглашения совместного владения в клуб Серии Б «Виченца», в котором за сезон забил 15 голов в 33 матчах, после чего игрок был полностью выкуплен клубом, где и оставался до 2005 года, кроме небольшого периода с августа 2003 по січнень 2004 года, когда игрок выступал на правах аренды за «Перуджу» в Серии А.

В начале сезона 2005/06 перешел на правах аренды до конца сезона в «Пьяченцу» из Серии Б, где, однако, забил только четыре гола в 34 играх чемпионата.

В июле 2006 года футболист вернулся в «Виченцы», но сразу был отдан в аренду в «Фрозиноне», где он забил 11 голов в Серии Б, после чего клуб выкупил контракт игрока. Из-за расследования договорных матчей летом 2007 года футболист был отстранен от футбола до 30 ноября.

21 августа 2008 года Марджотта возвращается в «Виченцу», подписав двухлетний контракт. В своем втором приходе в клуб из Венето Марджотта сыграл в течение двух сезонов в Серии Б 58 матчей и забил 5 голов, часто выходя со скамейки запасных.

16 сентября 2010 года на правах свободного агента подписал контракт с клубом «Барлетта» с третьего по уровню дивизиона Италии, в котором и завершил профессиональную игровую карьеру в конце сезона.

Выступления за сборные

В 1995 году дебютировал в составе юношеской сборной Италии, принял участие в 4 играх на юношеском уровне, отметившись 2 забитыми голами.

В течение 1998—2000 годов привлекался в состав молодежной сборной Италии. На молодежном уровне сыграл в 8 официальных матчах, забил 1 гол.

В сентябре 2000 года выступал за олимпийскую сборную на футбольном турнире Олимпиады 2000 года, где итальянцы вылетели в четвертьфинале.

В 2004 году ФИФА изменила свои правила, которые позволяют футболистам сменить представлены сборные, даже после выступлений за «молодежку», если они имеют несколько гражданств. Благодаря этому 19 февраля 2004 года Марджотта дебютировал в официальных играх в составе национальной сборной Венесуэлы в товарищеском матче против сборной Австралии (1:1).

В составе сборной был участником розыгрыша Кубка Америки 2004 года в Перу, на котором сыграл в трех матчах и забил один гол.

В течение карьеры в национальной команде, которая длилась всего 2 года, провел в форме главной команды страны 11 матчей, забив 2 гола.

Титулы и достижения

Командные

• Обладатель Кубка Интертото (1):

«Удинезе»: 2000

Личные

• Лучший бомбардир Серии C1): 1997-98 (19 голов, группа Б)

Ссылки

• [www.transfermarkt.com/22201/profil/spieler/{{{id}}} Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/7206/Massimo_Margiotta.html Статистика выступлений на сайте national-football-teams.com]  (англ.)
• [www.tuttocalciatori.net/Margiotta_Massimo Статистика на сайте www.tuttocalciatori.net]  (итал.)
• [www.wlecce.it/page.php?pg=archivio&action=calciatore&id_calciatore=84 Профиль игрока на сайте www.wlecce.it]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Марджотта, Массимо

– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.